своим домом. «Новые знакомые часто удивляются, что Джона говорит с чистым американским акцентом, а я – нет, – рассказывает Нолан. – На этот вопрос человек должен ответить еще в детстве. Определиться, какой станет его речь в дальнейшем. Я же принадлежал двум разным странам, разным культурам, и постепенно эта тема стала вызывать у меня дискомфорт. Я пребывал в замешательстве. И иногда чувствовал себя чужим по обе стороны океана».

В этот период тотальной неприкаянности Нолан открыл для себя сразу несколько важных источников вдохновения, каждый из которых по-своему исследовал, как психологическая травма переходит в травму структурную и как они способны друг друга замещать. Изучая историю живописи, Нолан познакомился с работами М.К. Эшера – нидерландского художника-графика, на чьих бесконечных пейзажах мир кажется одновременно бескрайним и клаустрофобным. «Гравюры Эшера определенно на меня повлияли, – вспоминает режиссер. – Помню, я сам пытался зарисовать его инвертированные и сферические отражения». Готовясь к экзамену по английскому языку, Нолан прочитал «Четыре квартета» – поэтический цикл Томаса Элиота о времени и памяти. «Часто вспоминаю оттуда: “Шаги откликаются в памяти // До непройденного поворота // К двери в розовый сад, // К неоткрытой двери[20]”. Очень кинематографичный образ. Как и все у Элиота. Впервые я столкнулся с его творчеством через “Апокалипсис сегодня”, где Брандо зачитывал отрывки из “Полых людей”. Помню, при первом просмотре меня страшно увлекло это сочетание загадки и безумия. Уже позднее я прочитал “Бесплодную землю”, и она меня просто потрясла. Обожаю эту поэму».

Однажды летом Нолан посмотрел фильм Николаса Роуга «Человек, который упал на Землю» (1976) с Дэвидом Боуи в главной роли.

Николас Роуг на съемках фильма «А теперь не смотри» (1973).

Также Нолан прочитал роман Грэма Свифта «Земля воды» (1983), в котором школьный учитель забрасывает историю Французской революции и вместо этого увлеченно рассказывает ученикам байки о своей юности в низинах Норфолка. «Мы стали узниками времени, – говорит герой. – Снова и снова оно сворачивается кольцом, как бы мы ни пытались его распрямить. Оно петляет. Оно ходит кругами и возвращает нас на исходную позицию». За постоянными отступлениями от темы учитель скрывает травму: словами он забалтывает чувство вины, пытается избежать ответственности за соучастие в аборте, после которого его жена похитила чужого ребенка и попала в психиатрическую лечебницу. Так Нолан впервые открыл для себя идею ненадежного рассказчика. «У этого романа совершенно потрясающая структура, – говорит он. – Она чрезвычайно сложная, но все параллельные и пересекающиеся сюжетные ветки подхватывают друг друга. В какой-то момент начинаешь проглатывать концы предложений, потому что понимаешь, к чему все идет. Просто блеск».

Как-то летом Нолан несколько недель гостил у дяди и тети в Санта-Барбаре и обнаружил у них лазердиск[21] с фильмом Николаса Роуга «Человек, который упал на Землю» (1976). В нем Дэвид Боуи – бледный, изящный, ранимый и блистающий на пике своей звездной рок-карьеры – играет инопланетного гостя, который приводняется на удаленном озере на западе США и со временем выстраивает целую бизнес-империю, чтобы переправлять воду на свою засушливую родную планету. Возвратившись в Англию, Нолан нашел другие фильмы Роуга: «Эврика» (1983) и его дебют, «Представление» (1970) – историю жестокого лондонского бандита (Джеймс Фокс), который скрывается от погони в богемном общежитии посреди Ноттинг-Хилла, где его соседом становится угасающая рок-звезда (Мик Джаггер). «Фильм был выдающийся, – вспоминает Нолан. – “Представление” увлекло и шокировало меня. Там была совершенно неожиданная структура и ритм. Я посмотрел этот фильм еще школьником, и нас с однокашниками просто взвинтил пролог, история гангстера. Затем история становилась все более странной и неумолимо клаустрофобной, в духе того времени. Все фильмы принадлежат своей эпохе; в начале семидесятых кино было очень экспериментальным и пробовало самые разные приемы, чтобы волновать, потрясать и удивлять зрителей. Я считаю себя наследником тех режиссеров-авангардистов, потому что они пытались привнести в киноязык что-то новое, раскрыть его потенциал».

В 2011 году Роуг охарактеризовал кинематограф как «волшебный и таинственный сплав из реальности, искусства и мистики. Возможно, это первый ключ к разгадке тайны того, для чего мы вообще живем на земле».

Джеймс Фокс в фильме Роуга «Представление» (1970).

Тогда же Нолан добрался до «Pink Floyd: Стена» (1982) – величественной психоделической рок-оперы Алана Паркера с анимацией Джеральда Скарфа[22]. В самом известном ее эпизоде класс безмолвных школьников с бесстрастными лицами-масками марширует под звуки анархистского гимна Another Brick in the Wall[23], пока не проваливается в мясорубку. Сцена подходит к кульминации… и оказывается лишь фантазией юного ученика, который потирает руку после удара учительской указкой. На съемках «Начала» Нолан показывал «Стену» членам команды как пример переплетения памяти и воображения, грез и реальности. «Мне очень хотелось донести до них этот сплав воспоминаний и фантазии, настоящего времени и придуманного прошлого. Пожалуй, своей структурой фильм обязан альбому, однако авторы придумали все эти безумные параллельные реальности, которые затем чередуются и увязываются друг с другом. Помню, что “Стену” я посмотрел примерно тогда же, когда прочитал “Землю воды”, и обнаружил между ними много общего. Структура фильма напоминала то, что я видел на страницах книги. В те годы я много думал о кино: чего в нем можно добиться, какие истории и структуры меня привлекают. И я осознанно провел параллели между “Стеной” и “Землей воды”. Помню, у меня был очень хороший (и прямодушный) учитель литературы, который однажды сказал мне: “Относись к книгам так же, как относишься к кино”. Совет отличный, но уже тогда я всем сердцем знал, что мне такое не под силу. Как только он это сказал, я понял: этому не бывать. Значит, придется симулировать».

Фильм Алана Паркера «Pink Floyd: Стена» (1982), вдохновивший «Начало» Нолана своим переплетением личного опыта, воспоминаний и фантазий.

* * *

«Симуляция» довела Нолана до курса литературы в Университетском колледже Лондона, но сначала он взял год передышки: путешествовал, снимал короткометражные фильмы и работал, где придется. «Я взялся за изучение английского и гуманитарных наук, потому что меня интересуют люди и истории, однако в детстве мне неплохо давалась математика, – рассказывает Нолан. – Но математика – наука сухая, и мне она наскучила; не хватило дисциплины. Я больше тяготею к людям и всему, что с ними связано. Впрочем, меня по-прежнему увлекают геометрические узоры, фигуры и числа. Бывало, мне задавали вопрос (не знаю, почему, но в начале карьеры об этом часто спрашивают): чем бы вы