Клара гордо вздернула подбородок.

— Уверяю вас, я не стремилась привлечь к себе такое внимание и была очень всем этим удивлена. Лондонская пресса довольно агрессивна.

Сегер наклонил голову.

— Вы правы. И меня удивляет, почему вы подвергаете себя риску, снова появившись здесь. Я полагал, что в прошлый раз ясно объяснил вам, что для таких женщин, как вы, это неподходящее место. Разве вы меня не поняли?

— Поняла.

— Так позвольте спросить, почему вы снова здесь?

Клара напрасно поискала в своем смятенном уме ответа, да и существовал ли ответ на вопрос, подобный этому? Она хотела бы сама задавать вопросы.

— Сэр, кажется, вы знаете обо мне все, а я ничего не знаю о вас. Едва ли это справедливо.

Она почти не узнавала собственного голоса, эту браваду, этот горловой, соблазняющий тембр. Она не понимала, откуда это. Она не имела большого опыта в таких делах.

Возможно, что-то было в самом воздухе. Вся комната была пропитана беспредельной сексуальностью.

— Здесь установлены особые правила, — ответил Сегер. — Имена не должны раскрываться.

— Но вы нарушили правило, когда признались, что знаете мое имя.

Уголки его губ дрогнули в насмешливой улыбке.

— А вы не собираетесь выдать меня?

Она ответила улыбкой с достаточной долей очарования.

— Боже мой, нет. Если вы сами этого не хотите.

Он усмехнулся:

— Полагаю, что нет. Только потому, что это привлечет к вам больше внимания, чем ко мне, и я не думаю, что в данный момент это подходящее для вас место. Среди этих людей. Они становятся безжалостными, когда нарушают их правила.

Клара приблизила лицо к его лицу, вспоминая, как с восхитительной дерзостью позволила себя поцеловать.

— Значит, я должна поблагодарить вас, — любезно сказала она, — за то что второй раз вы оказываетесь моим защитником и предупреждаете об опасности.

— Нельзя сказать, что в первый раз это принесло какую-то пользу. Все, что вы сделали, — это снова сунулись в огонь. Странно, но вы не кажетесь мне женщиной, которой нравятся опасности и риск.

— Правда? А какой же я кажусь вам?

— Осторожной. И еще вы кажетесь мне свежей и не ведающей греха. Сказать по правде, вы выделяетесь из толпы.

Клара поджала губы.

— Не понимаю, вы сейчас меня оскорбили или сделали комплимент?

— Предполагалось, что это бесспорно комплимент.

Они продолжали танцевать, и Клара, обдумав все, что он сказал, поняла, что по-прежнему о нем абсолютно ничего не знает. София говорила, что ей следует проявлять находчивость, но как это сделать?

— Очевидно, — сказала Клара, — вы не посещаете других балов, кроме этих, иначе вы не называли бы меня нопенькой. Я ничем не отличаюсь от большинства молодых леди моего возраста.

— А я думаю, отличаетесь.

Снова никаких сведений. Что бы теперь сделать?

— Бессовестные комплименты, — сказала она. — Вы всегда так откровенно очаровываете дам?

Он не ответил. Вальс кончился, и ее таинственный мужчина поднял голову.

— Черт побери, я собирался образумить вас, а мы только и делали, что флиртовал и друг с другом. Останетесь еще на танец?

Он явно был откровенен. И это было приятно. Начался новый вальс, и Клара даже и не подумала отказаться.

— Но подождите, — сказала она, отступая от него на шаг. — Если я должна выслушать вашу лекцию, то я бы хотела, чтобы сначала вы рассказали мне что-нибудь о себе.

— Это условие?

— Я так считаю.

Он облизнул губы.

— Ладно. Что бы вы хотели узнать? Она задумалась на несколько секунд.

— Если вы не хотите назвать свое имя, то скажите, почему ни моя сестра, ни я никогда не встречали вас в обществе?

— Потому что я предпочитаю избегать ярмарки невест. Но давайте танцевать.

Клара позволила ему обнять себя, и они закружились в танце.

— Потому что вы уже женаты?

— Нет.

— Значит, вы не женаты? И никогда не были?

Он покачал головой, и сердце Клары возликовало, но ей хотелось узнать еще очень многое.

— Почему вы не хотите назвать ваше имя? — спросила она.

— Потому что здесь это не принято.

— Мне это безразлично. Вероятно, я больше никогда сюда не приду, и мне по крайней мере хочется узнать имя джентльмена, с которым я танцевала в этот вечер. Вы ведь не преступник и не скрываетесь от правосудия?

— Нет.

— Не шпион британского правительства?

Он засмеялся.

— Боюсь, что нет.

— Тогда почему скрываетесь? Ведь если я захочу, я смогу узнать ваше имя, просто расспрашивая людей. Вы, должно быть, единственный в Лондоне мужчина с волосами до плеч.

Он несколько минут танцевал молча, и только когда вальс кончился, сказал:

— Меня зовут Сегер.

Клара почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

— Сегер?..

— Да.

Они отступили друг от друга. Клара смотрела на его лицо и сожалела, что не может видеть его без маски. Ей хотелось дотронуться до его чеканных скул и совершенных по красоте мужских губ.

— Раз вы не позволяете мне поучать вас, то теперь ваша очередь сделать что-то для меня, — сказал он.

— Хорошо.

— Уезжайте и больше не посещайте подобных балов.

Его решительно высказанная просьба обидела Клару, хотя она знала, что он лишь заботится о ее благополучии. Дальнейшие размышления убедили ее, что ей льстит его забота о ее репутации. Она понимала, что должна последовать его совету, но ей этого совсем не хотелось. Она еще очень многое хотела узнать о нем, а как она узнает, если он никогда не появляется в обществе? Как она переживет еще одну неделю ожиданий? Ведь влечение к нему, каким бы неразумным оно ни было, не исчезало.

Однако Клара согласилась с тем, что Сегер прав и ей следует уехать. Она протянула руку.

— Спасибо вам, Сегер. Я получила большое удовольствие.

Продолжая смотреть ей в глаза, он поцеловал Кларе.

— Я тоже.

От прикосновения его губ приятная дрожь пробежала по ее телу. Клара хотела уйти, но он остановил ее:

— Подождите. Она повернулась.

— Почему вы сегодня приехали сюда?

Клара посмотрела ему в глаза. Сердце ее громко билось в груди.

— А вы не догадались?

Он промолчал, ожидая ответа.