class="p1">Лорвель, по своему обыкновению, ответил уклончиво:

- Ваше величество, церковь приложит все усилия, чтобы спасти юную Альбу.

Король кивнул.

- Дом Волхан в долгу не останется.

И тут же другим тоном добавил:

- Мэтр Лорвель, мне нужна ваша помощь не только в этом деле.

***

Гаэль Дарт догадывался, чего церковник будет добиваться, еще когда ему сообщили, что прибыл посланник из Фелтана. Более того, он все это предвидел. И не собирался играть по их правилам. Плевать, что они задумали, он никогда ее не отдаст. Альба уже его жена.

Как только увидел ее там, на костре, Гаэль понял это. Он же знал ту прежнюю Альбу, видел не раз. Но эта была другая. Вся. Душа, сила, взгляд. Она послана ему самой судьбой.

Что Норт не успокоится, будет строить козни, Гаэль предвидел тоже. Ничего, пусть пытаются, он сумеет отстоять свое.

Сейчас, когда Ловель убрался, они остались в зале вдвоем с Альбой. Он мог бы... но видел тревожный блеск в ее глазах. Поэтому он подавил огонь желания. Рано, надо дать ей время привыкнуть к нему. Мужчина хотел, чтобы она пришла к нему сама. К тому же его прямо сейчас дожидался в кабинете еще один посланник.

Гаэль мягко коснулся ее щеки и сказал:

- Тебя проводят. Иди, увидимся за ужином.

***

Тяжелые резные створки отворились, вошли две женщины, присели в книксене и встали по обе стороны от дверей. Не те, что были утром в ее комнате, другие. Судя по дорогой одежде и манере держаться, дамы придворные. Надо полагать, это ее почетный эскорт?

Алена беззвучно выдохнула и направилась к выходу, но не удержалась, оглянулась на него. Гаэль смотрел ей вслед. Высокий мужчина, мощный, мрачно-красивый.

Они уже скрылись за дверями и шли по коридору, а ей казалось, что она все еще ощущает на себе его взгляд. Это вызывало у нее странный трепет, как будто кто-то гладил мехом по коже.

А в комнате за время ее отсутствия изменилось многое. Она еще с порога заметила это. Появились цветные драпировки, к той строгой типично мужской обстановке добавилось кое-что из мебели. В большом камине теперь пылал огонь. Все стало намного ярче и теплее.

Но по-прежнему не было зеркала. Это немного удивило Алену, однако она не стала спрашивать. Она ведь понимала, что это, скорее всего, его комната.

А вот ширма теперь стояла по-другому, у стены, и совершенно иначе, по-новому была застелена постель. Она невольно покраснела, отвела взгляд. Вспомнились ночь, ритуал, жаркие ощущения, его крепкое тело, рука на ее бедре...

На столе стоял широкий поднос с едой.

Изящная посуда, скатерть, Алена сосредоточилась на этом. Прошла еще несколько шагов, осматриваясь в комнате, отмечая про себя и другие, незаметные на первый взгляд мелочи.

- Госпоже угодно переодеться? - подала голос одна из женщин.

Да что ж такое. Все норовят помочь ей переодеться. Видимо, придется привыкать, раз уж она оказалась здесь. Но это сразу вернуло ее в тот свадебный салон. В который, ее, кстати, записал Миша. Мысль мелькнула и угасла. Она дала себе слово подумать обо всем этом после.

Алена обернулась:

- Нет.

И добавила, видя, что дамы так и стоят там и не собираются уходить:

- Я бы хотела отдохнуть.

Обе женщины молча поклонились и вышли.

А она направилась к окну и выглянула во двор. Честно говоря, сама не знала, что ожидала увидеть. Наверное, следы вчерашнего пира, какие-то столы, мусор. Как это обычно бывает у людей. Она же слышала ночью музыку, выкрики и топот ног, а женский голос выпевал мелодию.

Мощенный черным камнем двор был чист, ни следа на каменных плитах. Только жарко полыхали установленные вдоль стен жаровни, и самая большая - в центре. Казалось бы, после того как она попала на костер и пламя чуть ли не лизало ее ноги, она должна бояться огня? Но нет, ей почему-то хотелось на него смотреть. И это тоже было удивительно, словно вчерашний ритуал изменил в ней что-то.

И вдруг странное ощущение. Как пронизывающий порыв ветра. Она резко вскинула взгляд на стену напротив, почудилось, что кто-то на нее оттуда смотрит. Никого Алена там не заметила, но ощущение осталось.

Она зябко повела плечом и вернулась к столу.

Времени до ужина еще полно.

А у нее наконец, впервые за двое суток, появилась возможность нормально поесть. Некоторые блюда казались незнакомыми, но все выглядело аппетитно и пахло вкусно. Она потянулась убрать салфетку и вдруг заметила под ней сложенный в несколько раз бумажный листок.

Неожиданно. Алена нахмурилась, гадая, кто же это может тут ей тайные записки слать. И ни одной мысли на эту тему. Смотрела некоторое время на этот листок, потом все же взяла. Пока разворачивала, волновалась, но стоило прочитать первые строчки, сразу отложила записку в сторону.

«Ты здесь не задержишься.

Уходи...»

Все-таки не случайно ей почудился взгляд со стены.

Некоторое время Алена еще сидела так, глядя в пространство и постукивая пальцем по столу. Первый порыв был - показать записку Гаэлю, потом она подумала, что сама разберется.

Однако настроение ей эта бумажка подпортила. Несмотря на это, Алена все равно поела, и даже с аппетитом. А после решила прилечь и как была, в платье, забралась на постель. Но сон не шел. Она встала и прошлась по комнате.

Потом снова подошла к окну и выглянула во двор, хотелось проверить впечатление. День уже клонился к вечеру, а во дворе сейчас гарцевали всадники. Невольно подумалось - что это за люди и откуда они здесь? После последних событий Алена уже ко всему относилась настороженно.

Она еще стояла у окна, когда раздался деликатный стук, а потом дверь приотворилась.

- Госпожа?

- Можно войти?

Опять те две женщины. Но теперь за их спинами угадывалось какое-то движение.

- Войдите, - сказала Алена, а сама вернулась к столу.

Женщины вошли, и за ними еще целая толпа слуг. Ей принесли новое платье и горячую воду для ванны. Дальше под руководством этих двух камеристок все было сделано очень споро. Платье со всеми предосторожностями разложили на постели, ванну наполнили. После всего вереница слуг удалилась, унося с собой поднос с остатками еды. А женщины остались с ней. Переглянулись, одна спросила:

- Леди Альба, вы позволите помочь вам принять ванну и одеться к ужину?

Хотелось их отправить, но платье в этот раз было корсетное. Изумительного красно-коричневого