Как я и подозревал, боссы УЕФА не собирались раскатывать для меня красную ковровую дорожку. Меня воспринимают просто как забавную зверушку, которую привозят на празднества для развлечения гостей и щедро кормят разными видами унижений. Во время Евро-2004 в Португалии сверху были даны четкие инструкции, что важные члены Конфедерации не могут находиться за одним столом со мной. Впервые в жизни я нахожусь в настолько враждебном по отношению ко мне окружении. В полном одиночестве. Мы все должны работать как сплоченная команда, но у моих коллег есть лишь одна навязчивая идея: атаковать меня сзади всякий раз, когда представится удобная возможность. Накануне легендарного финала Лиги чемпионов 2005 года в Стамбуле между «Миланом» и «Ливерпулем» на банкете перед матчем главный секретарь предлагает мне самый дальний от президентского и самый близкий к туалету стол. Нельзя и представить более однозначного намека. Но с меня все это как с гуся вода. Я на своем спортивном веку повидал многое. Все это ― шалости взрослых детей, а я держу голову выше. Поскольку мне дали время, я решил, что лучше воспользуюсь им, чтобы усовершенствовать мою программу, развить навыки общения и подтянуть английский. Я хочу должность президента и получу ее. И, если будет нужно, готов показать зубы. Впервые в жизни внешние обстоятельства не влияют на мою судьбу. В этом президентском квесте я сам себе плеймейкер.

Эти первые шаги в руководящих инстанциях позволили мне понаблюдать и понять устройство международного футбольного управления: отношения между ФИФА и УЕФА никогда не будут простыми, между ними навсегда останется небольшая напряженность. Война за влияние, лидерство и престиж. В каком-то смысле УЕФА завидует ФИФА, потому что у последней есть власть и Чемпионат мира по футболу. Что касается ФИФА, она видит то, как преуспевает УЕФА, организовывая самые прибыльные соревнования, такие как Лига чемпионов. В это время я одной ногой в ФИФА, а другой ― в УЕФА, но головой полностью повернут к Ньону, столице Европейской конфедерации, за которую буду бороться. Изо всех сил, всем сердцем.

15 марта 2005 года. Прорыв. В свои 49 лет я, как игрок в покер, иду ва-банк ― принимаю самое рискованное решение в карьере. В тот день на обеде для прессы, организованном в Париже, я официально объявляю о выдвижении своей кандидатуры на пост президента УЕФА. Несколько недель назад я уведомил об этом действующего президента Леннарта Йоханссона. Но он никак не отреагировал на это. Могу представить его смятение. Ведь еще в 2002 году, глядя мне в глаза, он пообещал, что по истечении президентского срока уступит пост. Но в футболе, как и в любой другой сфере, никто не дает обещаний с такой легкостью, как тот, кто не собирается их выполнять. Короче говоря, в 75 лет сумасшедший босс европейского футбола не собирается давать финальный свисток. Я понял это, когда ознакомился с повесткой дня на грядущем Конгрессе в Таллинне, который должен был состояться 21 апреля 2005 года, через месяц после моей предполагаемой победы на выборах. В частности, мое внимание привлекает предложение об изменении устава. Речь идет о статье №19, согласно которой выборы президента собираются проводить в течение календарного года, предшествующего финальной фазе Чемпионата Европы. На здоровье! Проще говоря, Леннарт Йоханссон хочет поиграть в главу УЕФА целый год дополнительного времени. У него есть всего один аргумент в защиту проекта, которым он хочет убедить две трети из 52 федераций: в один и тот же год будет избираться глава и европейского, и мирового футбола. Прежде всего, это удобно именно ему. Такая хитрость вызывает у меня негодование: он не только не сдержал свое слово, но еще и ищет способ продлить свой срок вплоть до 2007 года.

Но нет ничего, что могло бы обескуражить меня или затормозить мое продвижение к цели! Моя цель ясна, я собираюсь заложить основы для будущего «финансового фейр-плей», за который я буду выступать: через 10 лет после введения правила Босмана, которое запрещает ограничивать право футболиста на свободу перемещения по окончании действия контракта в соответствии со статьей 48 Римского договора о свободном передвижении рабочих между государствами-участниками соглашения, мировой футбол столкнется с первыми финансовыми проблемами. Футбол перестает быть просто спортом и превращается в торговлю игроками, в которой клубы, находящиеся на грани банкротства, скупают игроков за баснословные суммы. Опасная гонка вооружений, где каждое поражение клуба сродни промышленной катастрофе и где концепция честной игры рассеивается по мере роста ставок. Мой подход к футболу радикально отличается от этого. В 17 лет, подписывая контракт с «Нанси», я удивился даже тому, что получу вознаграждение за свою работу. Игра в футбол! Оплачивается! И на протяжении всей карьеры в каждом из трех клубов («Нанси», «Сент-Этьен» и «Ювентус») я буду играть до истечения срока контракта.

Приходится всячески приспосабливаться к современным условиям, и все-таки правило Босмана коренным образом изменило футбольную парадигму. В 80-е годы только двум легионерам разрешено играть в командах чемпионата Италии. Имена, о которых помнит весь мир и которые до сих пор заставляют мечтать: Зико, Румменигге, Марадона, Бонек… Еще десятилетие, и в Англии 26 декабря 1999 года ― по случаю Боксинг-дэй[32] в игре[33] против «Саутгемптона» ― «Челси» стала первой командой истории, в чьем стартовом составе полностью отсутствовали британские футболисты. Правило, для своего времени революционное, сегодня стало нормой.

Эта вынужденная глобализация не обошлась без последствий в деле подготовки молодых футболистов. Составы команд были настолько переполнены, что тренеры давали все меньше и меньше шансов сыграть начинающим в основном составе. Тенденция, которая обязательно заставит скрежетать зубами бывших великих английских игроков, таких как Гари Линекер, который радеет за прогресс футбольной молодежи Соединенного Королевства.

Долгое время я выступал в поддержку законопроекта «6 + 5», предложенного ФИФА. Он предусматривал, что каждая команда должна иметь в стартовом составе как минимум шесть местных игроков. Но, к сожалению, по признанию президента Европейской комиссии Жозе Мануэла Баррозу, этот проект не имел шанса на успех: он был несовместим с законами Европейского союза, поскольку имел дискриминационных характер. Короче, борьба с ветряными мельницами!

Более прагматичный и, возможно, менее романтичный, чем раньше, я в первую очередь хотел быть ответственным лидером и вступать только в те поединки, которые могу выиграть. Не быть футбольным Дон Кихотом. В этой кампании, которая рискует оказаться даже опасной, я должен четко занять совершенно определенную позицию. Хотя у меня есть неоспоримое преимущество, я не хочу быть пониженным до статуса бывшего игрока в глазах 52 президентов европейских федераций. Это сыграло бы на руку Леннарту Йоханссону, поддерживающему этот мой образ в каждом интервью.