— Дети тебя ненавидят!

— Тебя ненавидят даже медсёстры! Им твои помои осточертело вытирать!

— Им осточертело твои помои слушать!

— Их нельзя слушать!

— А они у тебя изо всех щелей лезут! Изо рта тоже!

— ЗАКРОЙТЕ РОТ ОБА! — завопила я, вздрогнули даже стены, не то что эти двое. Бывшие супруги шокировано уставились на меня. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила: — Медсёстры ненавидят вас обоих, а дети приходят к вам только потому, что вы можете дать им то, что они хотят. Вас никто не любит. Вы друг друга тоже не любите. Так что заткнитесь. Всем уже надоело вас разнимать, на ваши крики даже персонал не прибегает. Джордан! — угрожающе обратилась к миллионеру, который был в три, если не в четыре раза старше меня. — Это палата Линды, так что будьте добры, уезжайте отсюда. И к вашему сведению, так клиентов не переманивают!

Джордан Сандерс возмущённо открыл рот, чтобы окатить меня помойными словами, но я грозно подняла раненую руку.

— Я вам сейчас в глаз дам, если не уедете! Меня тут трансформером называют, советую быть осторожнее с выражениями!

Не прошло и пары минут, как мы остались в палате наедине с одной лишь балериной. К ней у меня тоже имелись требования.

— Вы больше не будете у меня ничего воровать, понятно?

— Во-первых, я у тебя ничего не воровала. Во-вторых, с чего бы такой тон? — Линда умела держать удар.

— Я только что выбрала вас, а не вашего мужа, так что вы передо мной в долгу.

Старуха поражённо расхохоталась.

— Бывшего мужа. Деточка, если тебе так хочется, можешь вернуться к нему на коленях. Он это оценит, кстати. Ему, знаешь, нравится, когда перед ним на коленях стоят. Особенно, молодые девушки.

Я от удивления даже рот приоткрыла. Да как она смеет?

— Только если вернёшься, не жди, что я это так оставлю, — отчитала меня балерина.

Так. То есть она умудрилась обставить всё так, словно это я ей теперь должна? Как так получилось-то вообще?

— Мне нужна ваша помощь. Говорят, через вас можно кое-какие вещи достать, — я решила сменить тему.

— Не просто так. — Линда деловито скрестила руки на груди.

— Знаете про конференцию «Артефактика будущего»?

— Может быть.

— Мне нужен второй входной билет.

— Зачем?

— А вы всегда задаёте вопросы? Или сразу догадываетесь, что это не ваше дело?

— Вот грубить мне не надо. — Линда сощурилась, стало не по себе. Вести переговоры она умела. — Тебе нужны билеты. Хочешь их получить — будь вежливой.

Я упрямо стиснула зубы, но всё же сдалась под напором её тяжёлого взгляда.

— Один мальчик из больницы хочет попасть на эту конференцию.

— Мальчик? — Балерина заинтересовано подалась вперёд. — У нас тут из артефаков только ты.

— Не надо меня так называть. — Возмутительно. Она, значит, мой «неподобающий» тон замечает сразу, а свой язык придержать не может? — Моя профессия — артефактник. В смысле, не моя, а просто профессия.

Линда растянула тонкие губы в понимающей улыбке.

— А, всё ясно. Хочешь вывести ребёнка на прогулку.

— Именно.

— И сама бы ты на эту конференцию не пошла.

— Ни за что.

— Даже ради своего красавчика босса.

— В особенности ради него.

— Ладно. — Она окатила меня надменно-оценивающим взглядом, её выпуклые глаза едва не выпали из глазниц. — Приходи вечером. Обсудим условия.

— Как скажете, — излишне по-детски буркнула я.

— Деточка, — нагнал меня голос Линды уже у выхода, заставив обернуться, — прежде чем мальчика выгуливать, надо бы разрешение на это взять.

Я едва не хлопнула себя по лбу. Чёрт! И почему я сразу об этом не подумала, может, нас и не выпустят вовсе?

И чего эта Линда так на меня смотрит? Я действительно только ради Дилана иду на конференцию!

Кабинет Мистера Мечты пустовал — так мне показалось при первых секундах, когда его дверь появилась в поле зрения. Но стоило подойти ближе, и почудилось, что там шевелятся человеческие тени.

Ради приличия я постучала, дёрнула за ручку (тут не было автоматической системы), но дверь не поддалась. Решив, что всё же ошиблась, развернулась и прошла почти половину больничного коридора, когда позади что-то щёлкнуло, и голова доктора Дэппера позвала:

— Эрин? Это ты заходила?

Я быстро обернулась. Молоденькая медсестра, впопыхах поправляя причёску, выскользнула из кабинета заведующего хирургическим отделением. Не поднимая взгляда, девушка посеменила по плиточному полу.

Как ни в чём не бывало, доктор Дэппер впустил меня к себе.

— Садись, — благосклонно указал он на стул.

— Спасибо, я постою, — брезгливо поморщилась.

Мужчина вопросительно выгнул бровь.

— Почему?

— Откуда мне знать, чем на нём занимались.

На меня посмотрели с насмешкой. Такой взгляд я обычно получаю, когда случайно говорю что-то дерзкое человеку много старше, и в ответ мне как бы намекают, что всё это — пока ещё глупость подросткового возраста, и я слишком молода, чтобы понять, но вот будет мне столько же лет, и я буду вести себя так же.

— Эрин, ты можешь не волноваться. На этом стуле сидело много пациентов, их родственников, работников этой больницы, моих коллег. Стул не опасен.

Выговор был произнесён с таким садистски-безэмоциональным лицом, что я почувствовала себя нашкодившим ребёнком.

Аккуратно присела.

— Как рука?

— Как рука. — И не соврала даже.

— Дай-ка посмотреть.

Он подошёл ближе, но я отклонилась. Мужчина замер.

— Вы свои-то руки мыли? — Отвращение скрыть не получилось.

Доктор Дэппер выпрямился и теперь посмотрел уже без снисхождения, скорее — с небольшим раздражением.

— Я закрываю кабинет, когда мне нужно обсудить конфиденциальные вопросы. Неважно, кто ко мне заходит. Если вопрос сугубо личный, я не нарушаю этику, и делаю всё, чтобы сохранить врачебную тайну.

— Извините, — пробормотала я, понимая, что сейчас не в том положении, чтобы что-то тут вякать. Да и какое у меня, в целом, есть на это право? — Рука не беспокоит. Я хотела с вами кое-что обсудить.

— Мне закрыть кабинет? — выгнул он бровь.

— Не надо! — дёрнулась я. Судя по его улыбке, это была шутка. — Знаете мальчика по имени Дилан? У него ещё протез на правой ноге.

— Конечно.

— А можно его на несколько часов забрать из больницы?