На столе, помимо клавиатуры, находились ещё несколько предметов – небольших, овальных и гладких. «Интересно, что это?» – думал Гоблинович. Слушая разговор мундиморийки с качкоидом, он всё пытался вставить свои пять копеек. Ему хотелось убедить Хельмимиру в том, что елдыринцы безопасны и бесполезны. Он понимал, что жадность привела их с друзьями прямо в центр какого-то инопланетного конфликта. «Попали так попали, – сокрушался Гоблинович. – И как теперь свои шкуры спасти?» В глубине его души таилась смутная надежда, что при обыске ничего не найдут. Иннокентия мучил вопрос, где же они всё-таки находятся. А ещё сильнее ему хотелось узнать, почему это место называется литературным кафе.

– В материализаторах сейчас заканчивают сбор чистого энтузиазма, – сказала Хельмимира, всё ещё находясь возле скованного наручниками Дюнделя. – Выступаем через сорок минут, когда все баки будут наполнены… Кстати, а что в коробке у старика?

Притихший Бабельянц испуганно вздрогнул и покрепче прижал сокровище к себе.

– А в коробке у старика, представь себе, фекалии, – ответил качкоид. – Говорят, маразматик…

Хельмимира прищурилась и внимательно осмотрела Бабельянца. Тот попытался изобразить из себя сумасшедшего. Один глаз его начал дёргаться, и получилось довольно правдоподобно. Узкая дверь кабинета неожиданно открылась, и на пороге показался тот самый худощавый тип, который прибыл вместе с качкоидом.

– Ну как, нашли что-нибудь? – спросила Хельмимира.

Гоблинович помнил, что типа назвали «Гардиальд». Остановившись, Гардиальд многозначительно смотрел на пленников. Вид у него был смущённый и огорошенный, будто бы он только что увидел привидение.

– Да говори же! – нетерпеливо воскликнула мундиморийка.

– Их корабль… – в растерянности произнёс Гардиальд, переводя дыхание. – Там нет двигателя на чистом энтузиазме…

Над кабинетом повисла напряжённая пауза. Альфа-качкоид, который до этого стоял у стены в расслабленной позе, мгновенно изменил выражение лица и двинулся вперёд. Хельмимира резко обернулась к елдыринцам и по очереди обвела их цепким, испытующим взглядом. Остановив его на Гоблиновиче, она решительно двинулась к нему.

– Ты! – проговорила она, сверкнув глазами. – Отвечай: как вы прошли через внешний горизонт?

Теперь Гоблинович видел едва заметную морщину, которая зигзагом проходила между бровями женщины.

– Мадам! – элегантно обратился он к Хельмимире. – Всё началось с того, что мы летели за поросятами на ярмарку в Свободные Художники, и у нас неожиданно сломался дичевтиратель…

– Не заговаривай мне зубы! – бесцеремонно оборвала его Хельмимира. – Или ты добровольно скажешь, что сообщает вашему кораблю нулевую массу, или эту информацию достанут из тебя другими способами!

От ужаса Иннокентий готов был провалиться в нижний отсек «Айн Рэнд». Однако внезапно посреди тишины раздался высокий, резкий сигнал коммуникатора на груди Хельмимиры. Это заставило елдыринца вздрогнуть, а Хельмимиру – ответить на вызов.

– Сбор чистого энтузиазма окончен, – послышалось из динамика. – Обновились данные с разведывательных аппаратов. Генерал Зугард будет здесь через четыре джоселинских минуты.

– Наполняйте топливные баки на максимум, – сказала Хельмимира. – Пусть все экипажи займут свои места.

После короткого «будет сделано» связь прервалась. Хельмимира, приподняв подбородок, посмотрела на качкоида.

– Нужно выступать, – решительно заявила она. – Пленных возьмём с собой: допросим их по дороге или когда прибудем на место. Подготовьте их корабль для безопасной транспортировки: на борту должны быть ответы.

– Наверное, должны быть, – согласился Гардиальд. – Но мы пока нашли только перевёрнутую мебель и образцы отупляющего искусства…

– И говёхи в топливном баке, – исподтишка заметил кто-то из солдат, едва сдерживая скабрезное хихиканье.

Услышав последнюю фразу, Хельмимира невольно повела бровью.

– Давайте на всякий случай их разделим, – произнесла она, немного подумав, и, указывая на Бабельянца с Гоблиновичем, по-хозяйски добавила: – Эти двое полетят со мной в скрытом отсеке «Фёдор-Михалыча». Остальных поместите на «Айзека» и выделите им надёжную охрану.

Выходя из кабинета, Гоблинович думал о том, что в литературе сильные женские персонажи вызывают у читателя зависть и раздражение, а слабые – жалость и презрение. Во рту у него было сухо, и очень хотелось пить. Сзади, прижимая «ответы» к груди, семенил Бабельянц. За ним шагал невозмутимый Дюндель. Антоха на этот раз шёл последним. Он был обескуражен тем, что суровые качкоиды терпят бабу в качестве лидера. Пропустив конвой вперёд, альфа-качкоид также направился к выходу.

– Исаак! – окликнула его Хельмимира.

Обернувшись, он остановился.

– Пошлите разведывательный аппарат к выходу из жерла, – сказала мундиморийка. – Я снова хочу убедиться, что нам не готовят засаду.

– Ты параноик, – усмехнулся Исаак. – Мы уже несколько раз отправляли к гейзеру беспилотники.

– Отправьте их туда снова, – настойчиво произнесла Хельмимира. – И, знаешь, лидеру космических партизан просто необходимо быть параноиком.

Глава 5: Космические партизаны

С пленниками обращались довольно сурово, однако им всё же дали немного воды и средство для профилактики лучевой болезни. Хитрый Бабельянц выпросил ещё и противовоспалительную мазь. Оказавшись на «Айзеке», конвой разделился. Антоху и Дюнделя забрали на верхний ярус, в то время как Бабельянц и Гоблинович продолжили путь обратно на «Фёдор-Михалыча». Вскоре оба елдыринца оказались в потайной камере, которая была замаскирована под одну из генераторных кабин. Осмотревшись, Иннокентий посмел-таки спросить у конвоира:

– Уважаемый, а почему это место называется литературным кафе?

Вооружённый качкоид медлил, будто бы раздумывая, следует ли вообще разговаривать с пленником. Однако, вероятно, он всё же углядел что-то располагающее в облике выпивохи.

– Мы совершенствуем свой ум постоянным чтением, – произнёс охранник, помолчав.

– А это, простите, какая галактика? – продолжал допытываться Гоблинович.

– Галактика Серьёзные Щи. Хотя, если честно, не такие уж они и серьёзные…

Согласно плану Хельмимиры, корабли партизанского флота готовились расформировать «кафе» и отсоединиться от сингулярного реактора. Потом, двигаясь по цепочке, они должны были направиться к гейзеру – области, где из во внешнее пространство выбрасывается материя и энергия. У гейзера партизаны планировали остановиться и покидать жерло по одному, чтобы не привлекать к себе внимания. Так аппараты смогли бы рассредоточиться и в конце концов улететь на разные базы.

Грузовые суда – «Айзек» и «Фёдор Михалыч» – имели фиктивный груз на случай проверки в патрульных зонах. Остальные «базовые» аппараты «литературного кафе» были мундиморийские крейсера – быстроходные корабли в форме вытянутых сфероидов. Основную же часть «москитного флота» составляли мирные пассажирские суда. Ко всем из них были самостоятельно прилажены мощные двигатели и боевые орудия; партизаны позаботились о том, чтобы скрыть их всевозможными способами. Также приходилось прятать и гравитаторы – устройства наподобие того, каким «Эрих-Мария» тащил гараж на базу. Обычный гравитатор состоял из блокатора и гравитационной тяги. Блокатор создавал вокруг объекта специальное поле, из которого было не выбраться. Он работал на белиберде – редкой и очень дорогой субстанции. Помимо крейсеров, у партизан были и другие военные суда, в основном трофейные. Многие