слабость. Было видно, что отбивающийся стал уставать и изменил тактику. Нанеся хлесткий удар в солнечное сплетение, он заставил одного из троих рухнуть на колени. Второго свалил ударом в челюсть. Третий, растерявшийся от такого поворота событий, выхватил покоившийся сзади за поясом пистолет, который прежде не намеревался использовать, дабы стрельбой не привлекать внимание, и, снимая с предохранителя, направил в сторону противника. Обычно при предъявлении такого аргумента люди прекращают сопротивляться, но отбивающийся мужчина не растерялся и, ловко перехватив руку, стал прокручивать вниз, одновременно уклоняясь от направления ствола, но не успел буквально на долю секунды. Грянул выстрел, и пуля впилась в мышцу бедра. Однако болевой шок не заставил смельчака отказаться от задуманного, в результате оружие перекочевало к нему в руки. Нападавший в испуге замер, а затем стал пятиться, не отрывая глаз от гипнотизирующего черного отверстия до тех пор, пока не появилась возможность, прикрывшись углом дома, кинуться на утек. Бедолага, по-видимому, полагал, что завладевший пистолетом человек не сможет выстрелить, глядя противнику в лицо. Хотя по тому, как мужчина действовал в момент ранения, было ясно для него не проблема уложить здесь всех троих, абсолютно не дрогнув, и не делает он этого по каким-то другим соображениям. Приятели беглеца, поднявшись на ноги, также ретировались, спотыкаясь, охая и причитая.

Леха осознал — смельчаку понадобится помощь, судя по тому, как разрасталось кровяное пятно на брючине. И от того, не раздумывая, подойдя к раненому, спросил.

— Что будем делать? — Более чем однозначно давая понять, что не оставит человека в беде.

Повернувшись на голос, пострадавший, пытавшийся остановить кровь, неожиданно рассмеялся. Только тогда Алексей, завороженный раной, глянул на его лицо. Это был Михаил Оникиенко, знакомый по Живому журналу, с которым частенько пересекался как с оппонентом.

— Вижу, признал, — кривясь от боли, произнес мужчина.

— Нужно в больницу. — Констатировал, казалось бы очевидный факт Гайдук.

— Ни в коем случае, — пробурчал Михаил, — снимай ремень, — скомандовал он, заметив, благодаря расстегнутой ветровке, что джинсы Алексея поддерживает пояс. — Штаны то не спадут?

— Обойдусь, — перехватив ногу выше раны, Леха стал аккуратно тянуть свободный конец через пряжку.

— Не стесняйся, зажимай от души, — испытывая серьезную боль, пробормотал Оникиенко.

— Куда теперь?

— Первым делом надо перекочевать в другое место, скоро эти твари вернуться с подмогой. А потом будем ловить машину, есть знакомая ветеринар, заштопает в лучшем виде, ранение не сложное, задета только мякоть, пуля прошла навылет. Пистолет возьми с собой, надо утопить, на нем много чего может висеть. Стереть отпечатки и бросить здесь не вариант, мало кто найдет, да и для этих козлов значимая потеря.

Опираясь на плече приятеля, Михаил шагал сравнительно быстро. Через несколько минут на соседней улице поймали частника, а еще через сорок были у знакомой Оникиенко, занимавшейся частной практикой в своем доме. На вид Ольга была старше Алексея, но младше Михаила, довольно приятной внешности и как показалось Гайдуку, у кудесницы с пациентом были не простые отношения. Медленно ослабив импровизированный жгут, женщина без стеснения сняла с пострадавшего брюки и осмотрела рану.

— Жить будешь, — с явной издевкой констатировала она, — у тебя талант сунуть голову, куда не следует, не пацан ведь пора остепениться. А если бы задели кость или еще хуже прострелили колено, — бормотала знакомая, вколов обезболивающее и обрабатывая рану.

— Но ведь обошлось.

— В этот раз да, а вообще дурак ты Мишка.

— Может смотаться за какими-то препаратами в аптеку? здесь же у вас …, — Алексей начал намекать на лекарства для животных, но Ольга оборвала тираду.

— Очень многое подходит, а вообще для живности делают не хуже чем для людей, а в ряде случаев лучше. Но самое главное этого борова, — женщина кивнула на Оникиенко, — можно лечить обычной зеленкой, заживает как на собаке. А теперь терпи, — обратилась она к пациенту, — буду шить.

— Штопать, — поправил Михаил.

— Скажи еще вышивать.

Очень скоро процедура была завершена. Уколов для подстраховки антибиотик, мало ли чего могло попасть в рану, дама подвела итог.

— Несколько дней ноге необходим покой. … Отлежишься у меня?

— Нельзя, … нужна левая берлога, о тебе знают.

— Ага, значит, влип по серьезному?

— Может и нет, но лучше перестраховаться. Кстати, если что моей персоны здесь не было.

— Мог бы не предупреждать.

Ольга вынула из стеклянного шкафа несколько ампул и шприцов и, обращаясь к Алексею, пояснила.

— Это обезболивающее, не сможет заснуть штрыкнете в задницу. — Справитесь? — Гайдук утвердительно кивнул. — А это антибиотики, по одному уколу в сутки, сегодняшний сделала. Следите за температурой, первых пару дней может быть тридцать семь с хвостом, будет держаться дольше позвоните, но думаю, пронесет, а в целом обалдуй все знает.

Поднявшись на ноги, Михаил поцеловал даму в губы, и Леха понял, что касательно их отношений не ошибся.

— Прости что опять по делу, — пробормотал Оникиенко, — просто время сейчас такое.

— Пойдешь без штанов? — Поинтересовалась женщина, взглянув на кавалера. — Погоди сейчас дам споривки, не абы что, но добраться до места, куда намылились, вполне можно. Свои портки забери, пакет дам на веранде.

Понимая, что этим двоим есть о чем поговорить, Гайдук вышел из дома. Чуть погодя появился Михаил.

— Ты где остановился? — Леха назвал адрес. — Отлично, … возьмешь на постой?

— А есть варианты, — молодой человек поднял руку, в которой держал презентованные лекарства, — кому-то ж надо за тобой приглядеть.

Оказавшись у Алексея в комнате, раненый первые сутки буквально впал в забытье, просыпаясь только чтобы перекусить. Значительная потеря крови давала о себе знать. В эти короткие минуты бодрствования Гайдук не приставал с расспросами, а едва успевал померить температуру, за термометром пришлось смотаться в ближайшую аптеку. Хозяевам пришлось доплатить за жилье, поскольку постояльцев в комнате ныне было двое. Теперь Леха выбирался из «берлоги» только за продуктами. Кто? Зачем? И за что? охотился на Оникиенко, не ведал, а посему соответственно не мог подвергать человека риску. К исходу второго дня Михаил, подкрепившись, не повалился на койку как прежде, давая понять приятелю, что у него наконец-то появился собеседник.

— С кем схлестнулся? — Поинтересовался молодой человек.

— Нацыки, — не раздумывая бросил «подопечный», и тут же осекшись пристально посмотрел на товарища, который сам себя относил к этой категории, хотя больше попадал в разряд просто проукраинских патриотов.

— А конкретней?

— Боевое крыло с майдана, преимущественно с западной Украины, частично футбольные фанаты радикального толка все проходили подготовку в лагерях в Польше.

Уточнение оказалось существенным. Алексей понимал, что эта публика бьется не за интересы страны, а отстаивает цели хозяев, оплачивающих весь этот «банкет», прикрывая все до поры до времени чаяниями народа. По