«И тебе».

В последний момент добавляю смайлик:) Ииии сохраняю номер под именем "Андей".

Глупая.

АНДРЕЙ

Секс не помогает. Это мы приплыли, товарищи. Конечная, сушим весла. Возбужденному организму не помогло обычное женское тело, которое еще совсем недавно меня во всех аспектах устраивало.

Лера довольно потягивается на диванчике, выставляя все свои прелести. Но они меня не трогают ни на грамм. Ничуть. Даже трахал ее лицом в подушку, и спустя час бездумной долбежки представил в голове знакомый девичий стан, после чего оглушительно кончил.

Твою мать, что теперь делать?

— Ты сегодня просто зверь, кто так разозлил моего котика? — девушка приподнимается с дивана и зазывающе раздвигает ноги. — Я тут подумала, а давай съедемся?

Опять кошачий…

Только не это. Нет. Еще один способ заарканить меня?

Брезгливо морщусь и иду мыть руки, не знаю, почему мне так важно смыть хотя бы частично омерзительно грязное ощущение.

Ничего, кроме отвращения.

А я так надеялся, что меня отпустит. Что я наконец-то перестану крутить в башке Есю, но это все не помогает нисколько.

А сейчас лишь усложняет ситуацию, потому Лера стала проявлять ко мне больший интерес, стала заявлять свои права, ее стало слишком много в моей жизни, потому что даже звонки сопровождались вопросом «А где ты?». А с какого одувана я должен отвечать на эти вопросы?

До определенного момента, разумеется, относился пренебрежительно сдержанно, не проявлял раздражение, да и все сводил к шуткам. Но есть и у меня свой предел.

Ведь даже в коллективе видно ее собственническое ко мне отношение, что в корне неверно, потому что абсолютно непрофессионально с моей и ее стороны. Частотность появления девушки рядом со мной в день настолько высокая, что я начинаю испытывать агрессию.

И вполне понятно, почему сейчас Остапа несет.

— Давай договоримся, мы с тобой трахаемся без всяких котиков, кисок, зайчиков и остального зоопарка. Даже когда так происходит, я для тебя Андрей. В остальных случаях Андрей Андреевич, то, что мы с тобой периодически спускам пар, не дает тебе права придумывать мне бестолковые прозвища.

— В смысле трахаемся?! Ты совсем уже?! Я думала…что…

— Что? — хмурюсь от повторяющегося сценария в моей жизни. Натягиваю штаны и поднимаю с пола помятый халат, недовольно косясь на него в поисках пятен.

— Мы встречаемся, мы же ходили в ресторан, ездили вместе на конференцию…Да мы вместе уже месяц! Как ты можешь так говорить… — и тут меня осеняет, она ведь и вправду нарисовала себе идеальный сценарий. — Я же люблю тебя.

А я люблю эскимо. И что теперь?

Как будто не знаю, что у нее в телефоне есть еще несколько вариантов получше. Как будто не понимаю, что она со мной была во многом из-за денег и положения, да, на своих «девочек» я деньги не жалел.

Пусть не был миллионером, но свои сбережения, приносящие стабильный доход, имел. Да и операции проводил непростые и недешевые.

Ошалело смотрю в окно и пытаюсь подобрать слова получше, но какие уж там слова получше и я. Сжимаю с силой переносицу и на выдохе произношу:

— Кажется, разговор был еще на берегу: я не завожу отношения, я лишь трахаюсь, детка.

Девушка конвульсивно прикрывает голое тело и отшатывается. На секунду мне даже становится ее жаль, не потому что она поверила в другой исход, а потому что она так и будет скакать по койкам в поисках варианта получше.

Какая уж там любовь.

— Но ты был со мной месяц, я думала, что я особенная. Думала, что ты влюбился.

Меня прорывает от смеха. Особенная. Как же.

— Милая, я не умею любить и не собираюсь учиться, — улыбаюсь и развожу руками. Хватит уже вести бездумный треп об одном и том же, мир не остановится из-за того, что мы больше не будем трахаться. Найдет себе другого спонсора и вдохнет полной грудью, может даже еще более «полной».

А моя голова сейчас забита другой, но это надо пресечь. Высечь. Вырвать или лучше затоптать, пока оно только прорывается сквозь мою внутреннюю Сахару.

— Как же семья и дети? — она все пытается меня сломить? Женить? Или что, блядь, тут происходит?

— Кому я обещал жениться и детей? И раз уж на то пошло, я в жизни бы не женился на той, кто в первый же день знакомства отсосал мне смачно причмокивая.

Андрей, давай честно, это было грубо. Более того, ты по сути ее соблазнил, и вы оба были пьяны. Ну давай уже по чесноку.

Пока мои мозги варятся в собственном соку, сильная пощечина окатывает правую щеку. Вау. Знатно проехалась.

—Ты пожалеешь, Бачинский. Однажды ты очень сильно пожалеешь об этом, — фурия проносится мимо меня, на ходу застегивая халат.

Я бестолково смотрю на закрывшуюся дверь и думаю о чем? О Есе. О том, что было бы, если бы я вот так переспал с ней и потерял всякий интерес. И вдруг стало безумно страшно, до трясучки в руках страшно почувствовать опустошение к ней.

Для меня она самое светлое. Когда-то я был готов сидеть с ней сутками, просто купаться в детской искренности и непосредственности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А сейчас хочется просто спокойствия. Той самой безрассудной жизни, что была ровно до роковой встречи в проклятом баре. Какого черта я поперся туда? Зачем?

Пил бы себе дома, позвонил бы той же Лере в крайнем случае и вытянул ее в какой-то отель. Разве это проблема была? Нет, проблема есть сейчас. Я пошел в бар. Я вышел на смену вместо Бори. Я столкнулся с тем, с чем лучше не сталкиваться.

Влип по всем фронтам. И отшкребать распластанного себя с асфальта ой как сложно. И не думать о ней тоже, когда все мысли сводятся лишь к одному. Как она, что и кто с ней?

Достаю из тайничка дозу «узбагоина» и щедро наливаю в стакан, а затем, на ходу цепляя последний, пялюсь на переливающуюся янтарную жидкость. Ужраться бы в говно, да и забыть обо всем хотя бы во сне. После первого глотка жгучее пойло приятно согревает тело, снимая достигшее своего предела напряжение.