Теперь он понял, почему она была одета в мужские штаны. В этой части города женщина в юбке оказывалась мишенью для любого негодяя и подлеца в каждой темной подворотне, в каждом дворе или переулке, которые они миновали.

От одного взгляда на то, как она торопливо пробирается по этим улочкам, у него сердце сжалось в груди от страха за девушку.

И чем дальше они шли, тем непривлекательнее выглядели улицы. Он знал эту часть города, эти узенькие, извилистые улочки рядом в Друри-Лейн. Как-то раз несколько лет назад он заглядывал сюда, чтобы вернуть на службу заблудшего солдата — молоденького паренька, который, потеряв в бою друга, связался с дурной компанией, пытаясь развеять свое горе. Рейну удалось извлечь парня отсюда, хотя ради этого ему пришлось подраться с половиной пьяниц в таверне «Красный петух».

С тех пор он еще пару раз бывал здесь ради забавы, а точнее, ради своего лучшего друга — Доминика Эджмонта, маркиза Грейвенволда. В натуре Доминика таилась темная сторона, временами требовавшая выхода. И Грейвенволд знал, где его найти, а Рейн порой составлял ему компанию.

Это место не для женщин.

Рейн последовал за Джоселин и за мальчиком вдоль Стрэнда, вниз по темным переулкам, пока они наконец не свернули в трущобы между Сент-Мартин-лейн, Бедфорд-стрит и Чэндосом, которые воры прозвали Карибами.

Господи! Дом, в который вошла Джоселин, являл собой большую развалюху, чем все, которые Рейну приходилось видеть прежде. Окна пивной были грязными, доски крыльца — старыми и прогнившими, а переулок позади дома полон отбросов.

И кишел крысами. Рейн поднялся по шаткой лестнице почти по пятам за беглецами, на каждом этаже прислушиваясь к шуму за дверями. На пятом он наконец услышал голос Джоселин, доносившийся из-за тонкой двери мансарды, но слов разобрать не смог.

Челюсть Рейна решительно напряглась. Он хотел покончить с этим грязным делом. Спокойно открыв дверь, он вытащил из-за пояса пистолет — для демонстрации силы, с помощью которой он надеялся добиться правды, и вошел в комнату.

Мансарда была маленькой и душной, вся ее обстановка состояла из пары сломанных венских стульев, приземистой жаровни и деревянного стола, посередине которого стоял железный подсвечник. Обломок зеркала заменял трюмо. Грубая красная шерстяная занавеска отгораживала угол.

Все это выглядело гораздо хуже, чем Рейн мог себе представить, но самое странное — у комнаты был обжитой вид и в ней царила абсолютная чистота. Может быть, дело было в том, что старые пожелтевшие газеты были аккуратно сложены на столе рядом с треснувшим кофейником, или в маленьком квадратике изящно вышитой занавески, прикрывавшей окно, или же в выщербленной тарелке с голубыми цветочками, служившей настенным украшением.

Как бы то ни было, это только увеличило его решимость выяснить правду о красивой, загадочной девушке. Он взвел курок.

— Очень трогательно. — Они все подскочили и уставились на него. — Я лично считаю, что умереть — самый разумный выход, если вспомнить, сколько лет вам придется провести в тюрьме.

— Ты! — Джоселин в ужасе смотрела на него.

— Он самый.

— Как… как ты нас нашел?

— Скажи спасибо украденному тобой платью: благодаря ему все было невероятно просто. Все равно что ориентироваться на маяк.

— Ты можешь сделать со мной, что хочешь, — сказал раненый, — но отпусти ее и мальчишку.

Он попытался приподняться на подстилке, но Джоселин уложила его назад.

Она посмотрела на пистолет в руке Рейна, потом перевела взгляд на его лицо.

— Я не ухожу, и плевать мне на его фиговое лордство.

Не обращая внимания на протесты Броуни, Джоселин склонилась над ним, продолжая промывать рану так, словно Рейн не произнес ни слова. Мальчик, казалось, не совсем понимал, что делать, но и он не пытался бежать.

— Эй, мальчик, как тебя зовут?

— Так… Такер, сэр, то есть, милорд.

— Сядь здесь.

— Да, сэр.

Такер подошел к стулу и настороженно сел. Рейн снова убрал пистолет за пояс. Хватит демонстрировать силу.

— Как он?

Джоселин подняла глаза, но лишь на мгновение.

— Он потерял много крови.

Рейн подошел к ней, опустился рядом на колени и принялся разглядывать рану. Она была чистой, но продолжала кровоточить.

— Жаль, что ты такая хорошая хозяюшка. Паутина часто помогает остановить кровь.

— Откуда ты знаешь?

— Я много знаю о крови… и о смерти. Такер вскочил на ноги.

— Паутины полно внизу. Ща принесу.

Яркие голубые глаза остановились на лице Рейна.

— А это действительно поможет?

— Может помочь.

— Сходи за паутиной, Так.

Пока Такер выбегал из комнаты, Джоселин промокнула еще немного крови с раны, потом сложила свежий кусок, оторванный от белой рубашки, чтобы использовать его для перевязки, и трудилась до возвращения мальчика. Когда он протянул ей большой ком серо-коричневых нитей, она неуверенно посмотрела на паутину, но начала осторожно укладывать ее на рану.

— Там внизу какая-то заварушка, — сказал Такер. — Я вернусь и посмотрю, в чем дело. Здесь надо быть осторожным.

Он бросил взгляд на Рейна, тот кивнул.

Его не особо волновало, вернется ли мальчик; этих двоих ему вполне хватит. К тому же, если назревают какие-то проблемы, стоит выяснить, чего ожидать.

— Ступай.

Мальчик поспешил назад, а Джо кончила перевязывать рану, аккуратно наложив бинты.

— Спасибо, лапочка, — Броуни пожал ей руку. — Мне уже кажется, что все подсыхает.

— Рад это слышать, — сказал Рейн, его голос снова стал ледяным, — потому что нам нужно кое о чем поговорить.

— Он ранен… Оставь его в покое, — начала Джоселин, но тут распахнулась дверь и появился перепуганный Такер с выпученными глазами.

— Нужно сматываться — чертова халупа горит!

— Что!? — Джоселин вскинула голову.

Рейн подошел к двери и распахнул ее. Оранжевые языки пламени уже поднимались по хлипкой лестнице. Он снова закрыл дверь, чтобы не задохнуться от густого дыма.

— Отсюда можно выбраться другим путем?

— Да, — сказал Такер, — в том конце коридора. Там лестница в таверну.

— Ты с Джоселин пойдешь вперед. Я понесу вашего друга.

Рейн пересек комнату и подсунул руку под плечо Броуни. Он приподнял его над матрасом, но замер, увидев, что Джо не реагирует на призывы Такера; на лице у нее ужас и она словно приросла к полу.

— Она боится огня, — сказал Такер высоким требовательным голосом. — Не может шевельнуться.

— Черт побери! — прислонив Броуни к стене и дико ругаясь, Рейн схватил потертое одеяло, которым пользовался раненый, подошел к застывшей девушке и набросил его ей на голову и плечи. — Ты должна мне помочь, Джо, — сказал он. — Если мы в ближайшее время не выберемся отсюда, никого из нас не останется в живых.