Лиз внимательно наблюдала за Меган и увидела, как вдруг померкла и исчезла с ее лица улыбка, когда она несколько раз подряд прочитала заметку. Потом Меган нахмурила брови и подняла глаза на Лиз.

– Вот это да!.. – задумчиво протянула Меган. – Это и правда удивительно… если правда.

Все еще изучая Лиз взглядом, она добавила:

– Говорят, все эти проекты – дело непростое. Я слышала, приходится дополнительно заниматься, а иногда допоздна сидеть в школе.

Лиз подумалось, что Меган смотрит на нее как-то странно, словно оценивая ее надежность и проверяя, можно ли на нее положиться.

– Ага, – сказала Лиз, – мне тоже такое говорили.

Теперь, когда в проекте согласилась участвовать Меган, Лиз начали обуревать сомнения. Время от времени ее сильно подмывало бросить всю эту историю с Иреной Сендлер, пока она не выросла в слишком уж глобальное и неподъемное мероприятие. Это было жутковатое чувство – обычно она с легкостью отказывалась делать то, чего ей делать не хотелось, но на этот раз все было иначе. Мысли об Ирене Сендлер не давали ей покоя, особенно по ночам, когда разыгрывалось воображение и в голове снова и снова начинала крутиться сценка, в которой Ирена уговаривала мать-еврейку отдать ей, совершенно незнакомой женщине, своего ребенка, а иногда даже грудного младенца, потому что только так можно было его спасти. Вообще вся эта история сбивала ее с толку и сильно нервировала.

Кроме всего прочего, еще и очень трудно оказалось найти какую-нибудь полезную информацию. Поиск в Сети дал всего один результат – Еврейский фонд Праведников, или ЕФП, организацию, оказывающую поддержку неевреям, спасавшим евреев во время Холокоста.

Весь четвертый урок Лиз ломала голову, когда лучше сообщить Мистеру К. о том, что она в этом году проект ко Дню Истории делать все-таки не будет. Но когда она собирала рюкзак, из папки вывалился листок с журнальной статьей про «других Шиндлеров». Любопытство взяло верх, и вместо того, чтобы сообщить Мистеру К. о своем отказе, она спросила его о фильме «Список Шиндлера».

– Это блестящий фильм, Лиз, но у него возрастной рейтинг «R»[14]. Поэтому я тебе его рекомендовать смотреть не могу.

– А Ирена Сендлер там среди персонажей есть?

– Нет. Но если ты будешь знать историю, которая рассказывается в «Списке Шиндлера», ты сможешь лучше прочувствовать суть своего проекта об Ирене Сендлер.

«К чему мне вся эта морока?» – подумала Лиз. И направилась к двери.

– Лиз! – Мистер К. протянул ей оставленную у него на столе распечатку с контактной информацией Еврейского фонда Праведников. – Позвони им, Лиз. Лучше сделай это прямо сейчас, пока не забыла.

Через полчаса она сидела, уставившись на телефонный аппарат и стараясь набраться храбрости, чтобы позвонить в Нью-Йорк. «И зачем мне это все?» – снова задалась она вопросом. Она сделала глубокий вдох и стала нажимать кнопки телефона, будто повинуясь внутреннему импульсу. У этих людей в Нью-Йорке, наверно, будет слишком много дел, чтобы тратить его на разговоры с глупой девятиклассницей из Канзаса, которая не очень-то в курсе, что произошло когда-то в Варшавском гетто, да и, если уж на то пошло, даже толком ничего не знает о том, что такое гетто, кроме того, что оно было в Польше, где-то посреди Европы и во время Второй мировой.

Словом «гетто» называли центр Канзас-Сити… там было опасно ходить по ночам, там были наркотики, уличные банды, убийства и множество бедных чернокожих. В районе, где находилась Юнионтаунская школа, не было ни одной черной семьи, а в саму школу, насколько ей было известно, школьники других цветов, кроме белого, никогда не ходили. Евреев в Канзас-Сити вроде бы тоже хватало, но она могла с уверенностью сказать, что и их дети в Юнионтауне не учились. Варшава и Канзас-Сити были для нее совершенно разными мирами, а евреи и черные – абсолютно отдельными от нее людьми, и до сих пор она обо всем этом даже как-то особенно и не задумывалась.

– Алло. Алло. Я… Мне… Это говорит Лиз… Элизабет… Элизабет Камберс из Канзаса. Тут, в Америке. Мне нужна помощь с одним школьным заданием.

В телефоне немного помолчали, а потом голос оператора сказал:

– Минутку. Я соединю вас с помощницей госпожи Шталь.

Ф-фу-у-у! Будто гора с плеч упала! Лиз с облегчением выдохнула и дождалась сигнала.

– Это говорит Элизабет Камберс. Я учусь в Юнионтауне. Ну, то есть… здесь, в Канзасе. Я прочитала в журнале «U.S. News and World Report» историю про женщину, которая спасла 2500 детей. Ее звали Ирена Сендлер… – Она еще раз взглянула на свои записи. – А подпольная кличка у нее была – Иоланта… в Варшавском гетто. Пожалуйста, перезвоните мне по телефону 620-720-4090. До свидания. Ой, то есть, я хочу сказать, спасибо.

Лиз откинулась на спинку диванчика в учительской и почувствовала, что вся взмокла. Насколько же легче было бы оставаться трудным подростком и просто для проформы тянуть лямку школьных занятий. С другой стороны, из всей этой затеи все равно скорее всего ничего не выйдет.

На следующий день прямо на урок геометрии пришла секретарь школы и жестом показала Лиз выйти в коридор. Лиз похолодела: что там еще, опять на ковер… Оказалось, ей звонят… из Нью-Йорка. Лиз подняла трубку.

– Алло. Да, это Элизабет… то есть, я хочу сказать, Лиз.

– Я помощник Стэнли Шталь из Еврейского фонда Праведников Мира. Вы спрашивали про Ирену Сендлер?

– Ага. Про даму, что спасла всех этих еврейских детей.

– Чем я могу вам помочь?

Лиз схватила со стола тупой карандаш и выудила из корзины для бумаг помятый лист бумаги.

– Ну, я, типа, просто хотела узнать, правда ли это? Ну, типа, она что, правда спасла 2500 детей или это опечатка?

– Опечатка? Нет-нет. Это чистая правда. Она тайно вывезла из Варшавского гетто больше 2500 еврейских детей и таким образом спасла им жизнь. Это совершенно поразительная история. Она получила награду Яд Вашема. Знаете, что это такое?

– Нет, мэм, точно не знаю.

– Это музей и мемориал Холокоста в Израиле. Яд Вашем на иврите означает «Память и Имя». Они ищут и награждают Праведников Мира, т. е. неевреев, рисковавших своей жизнью ради спасения евреев во время Второй мировой… во время Холокоста. Женщина, о которой вы спросили, является одним из таких героев. В 1965 году Яд Вашем присудил Ирене Сендлер звание «Праведника народов мира». В 1983 году в ее честь в Израиле посадили оливковое[15] дерево».

– То есть все это, типа, прямо настоящая правда? А почему она это все делала… ну, я хочу сказать, спасала этих детей?

– Дети погибли бы вместе со своими родителями. Нацисты за время войны уничтожили почти все население Варшавского гетто. Эта женщина…