Ослик весело трусил по дороге, не обращая никакого внимания ни на тревожное ржание следующих за ним коней, ни на нервозность собственного поводыря. Ничто не смущало это привычное ко всему и терпеливое животное. Жанно, заразившись спокойствием ослика, перестал тревожиться, с любопытством рассматривал открывавшуюся перед ним дорогу. Не было бы леса вокруг, он бы, может быть, и увидел пологие и заросшие изумрудной травой горы и стремительно обрывающиеся вниз скалы. Но покуда хватало глаз, вокруг были деревья, смыкавшиеся где-то наверху макушками с плотно переплетенными сучьями. Странные тени и остро пахнущий сырой землей, древесиной, прелыми листьями полумрак заставили Жанно вновь вспомнить про души проклятых колдунов. Он вздрогнул и заозирался. Но ничего не изменилось вокруг. Как ни странно, именно в этот момент ехавший за ним рыцарь поднял руку. Отряд остановился. К рыцарю подбежал пеший сержант и помог спешиться. Жанно обернулся.

— Здесь мы остановимся на ночлег, — сказал предводитель отряда.

— Нам не так далеко осталось, — удивился Жанно, — не больше четверти дня пути.

— Уже темнеет, — возразил рыцарь.

— Мальчишка боится оставаться в проклятом лесу! Небось боится, что украдут! — произнес хриплым голосом помогавший рыцарю сержант и ухмыльнулся. — Смотри, как бы ночью тебя не унесла злая ведьма во‑от с такими сиськами до пупа! — И сержант руками показал роскошную грудь предполагаемой похитительницы.

Солдаты заржали, радостно мотая головами.

— Жаки бы не отказался и дьяволу душу продать за такую красавицу, — сквозь смех проговорил один из них, — ты бы и метлой не отказался стать!

— Между такими ляжками и метлой не зазорно! — подтвердил тот, кого называли Жаки.

— Все, хватит! — властно прикрикнул на них первый рыцарь. — Или забыли свой обет!

Те виновато потупились и, чтобы скрыть смущение, торопливо принялись за дела. Двое помогли спешиться другим рыцарям, третий занялся разведением огня, остальные двое стали распрягать лошадей и тащивших телегу быков. Было видно, что все участники похода были людьми опытными и бывалыми. Во всяком случае, действовали они споро и отлаженно.

Жанно замотал головой и тут же спешился, чтобы показать, что нисколько он не боится. Хотя в глубине души он опасался именно этого: остаться ночевать здесь.

— Не бойся, мальчик, ты не один, — обратился к нему рыцарь. — Жанно, так, кажется, тебя зовут?

— Да, сир, именно так.

— Ты хороший проводник, Жанно, я рад, что монахи дали нам именно тебя. Ты давно в монастыре?

— С прошлой зимы, — коротко ответил Жанно, он еще не привык к окружавшим его воинам и откровенно робел.

— Родители твои живы?

— Нет, — покачал головой мальчик, и горло свело судорогой. Больше года прошло со смерти матери, но до сих пор ее исчезновение болью отзывалось в его маленьком сердце.

— Понятно, — только и ответил рыцарь. — Мое имя Эммерик де ла Вассьерэ, а ты можешь называть меня просто Эммерик, договорились?

— Договорились, сир, — робко ответил Жанно и тут же исправился: — Эммерик.

Тем временем к ним подошел второй рыцарь. Он был очень странным, этот воин. Когда отряд появился в монастыре бенедиктинцев, в котором уже больше года жил Жанно, этот рыцарь выделялся своим черным одеянием на фоне белых плащей трех рыцарей храма. «Настоящий ворон! — прошептала кухонная девка Мартина и почему-то перекрестилась, словно черный воин был предвестником неминуемых бед. Даже лицо этого воина было странным. Если высокий и широкоплечий Эммерик с белокурой шевелюрой, ясными голубыми глазами и продубевшим на солнце красным лицом сразу вызывал симпатию и доверие, то черный воин словно вышел из чьего-то ночного кошмара. Любому, бросившему взгляд на это лицо с натянутой на острых костях бледно-желтой, пергаментной кожей, запавшими, горящими непонятным огнем глазами и узким змеевидным ртом с редкими пожелтевшими зубами, становилось не по себе. И было от чего. Единственным, что нарушало это впечатление, был глубокий и необыкновенно приятный бархатистый голос.

— Кто останется сторожить этой ночью? — обратился черный рыцарь к Эммерику.

— Думаю, что поставлю Реми. Ты согласен, Амори?

— Хорошо, я его сменю.

— Ты устал, Амори, тебе особенно важно отдохнуть, если хочешь, я сам сменю Реми? — предложил Эммерик.

Голос де ла Вассьерэ был ласковым и заботливым. Видно было, что он искренне волнуется за черного рыцаря. Жанно никогда бы не подумал, что можно привязаться к такому странному человеку, но Эммерик и Амори были явно старыми товарищами.

— Не беспокойся за меня, мне гораздо лучше, — усмехнулся тот, кого называли Амори.

— Ты боишься, Жанно? — обратился тем временем Амори к мальчику.

К этому времени сержанты закончили приготовления к ужину, и все расселись вокруг костра. Жанно примостился рядом с самым старшим участником группы, Полем. У этого бывалого вояки было морщинистое и улыбчивое лицо, и это сразу расположило к нему сердце мальчика. Жанно не знал почему, но рядом с Полем он сразу почувствовал себя в безопасности. Да и старый сержант явно благоволил мальчику. Он заботливо накрыл начавшего дрожать от холода подростка собственным шерстяным плащом. Дал отпить Жанно вина из фляжки и протянул здоровенный ломоть хлеба с солидным куском подогретой на костре солонины. Воины ели молча, чувствовалась усталость, да и не было необходимости привлекать к себе внимание. Потом все устроились вокруг затухающего костра на ночь. Только Амори отошел от костра. Жанно, устроившийся рядом с Полем, проводил глазами черного рыцаря и шепотом спросил своего старшего товарища:

— Почему он такой, этот Амори?

— Такой какой? — переспросил старый сержант.

— Необычный, даже дрожь пробирает, — признался мальчик.

— Привыкнешь, — вздохнул Поль, — ему, бедняге, тоже непросто живется.

— Бедняге? — удивился Жанно. Как-то непривычно было слышать, что сержант жалеет рыцаря.

— А ты как думаешь?! Любой другой на его месте, может быть, уже концы бы отдал, а он держится… Он видит души людей, а это не самое легкое и приятное занятие, мальчик. Нет большего зла на свете, чем в душе человека. Вот ты боишься демона, ведьму, дикого зверя, а надо бояться человека, запомни это, — все это было произнесено с такой горечью, что Жанно стало не по себе.

Проснулся он внезапно, словно что-то дохнуло на него холодом. Поль крепко спал, другие тоже. Только Амори сидел у горящего почему-то костра и внимательно наблюдал за ним. Огромный лунный диск навис над ними, освещая все ярким светом. Может, именно из-за этого яркого света все вокруг казалось странным и неживым. Стволы и листва деревьев побелели, трава словно покрылась изморозью, даже продубленные лица окружавших его спящих товарищей по путешествию безжизненно побледнели. Но холода Жанно не чувствовал, только удивление.