— Наберись терпения, скоро сама узнаешь, — просто ответила ее родительница.

Только человек полагает, а судьба, как известно, располагает. Доехали они действительно быстро, да только к отелю, в котором остановился Марк Периго, их никто не пустил. Вокруг царил переполох. Территория отеля и близлежащие улицы были оцеплены и никого внутрь не пускали. Вход охраняли жандармы. Тут же припарковались машина «Скорой помощи» и пожарных.

— Что случилось? — удивленно спросила Екатерина Дмитриевна у нескольких зевак, наблюдающих за происшествием.

— Да кто-то из постояльцев умер, — ответил сухой старичок в клетчатой куртке.

— А жандармы тогда при чем?

— Наверное, не своей смертью умер, а кто-то помог, — усмехнулся старичок.

— Скажешь тоже, — возразила старичку дама помоложе, — просто постоялец не из простых, вот жандармерию и отправили. Даже комиссар из города приехал.

Екатерина Дмитриевна побледнела и беспомощно оглянулась на Касю. Та сразу напряглась.

— У тебя есть мобильник мэтра Периго?

— Есть, — коротко ответила мать.

— Звони! — приказала дочь.

Мать без слов подчинилась. После нескольких гудков трубку сняли. Мать с облегчением вздохнула:

— Мэтр Периго, мы пришли на встречу, — торопливо произнесла она, — но не можем пройти в отель, все вокруг оцеплено.

— Кто вы? — раздался неожиданный ответ.

— Мэтр? — переспросила мать.

— Нет, это комиссар Бернье. Представьтесь, пожалуйста.

— Екатерина Кузнецова, у меня была назначена встреча с мэтром Периго.

— Вы внизу, рядом с отелем?

— Да. — Было видно, какого усилия стоило Екатерине Великой продолжать разговор, но она держалась.

— Никуда не уходите, я сейчас спущусь.

Через пару минут дверь отеля распахнулась, и на пороге показался одетый в штатское невысокий, коренастый человек. Он окинул взглядом толпу и не колеблясь направился в Екатерине Дмитриевне и Касе.

— Комиссар Бернье, — представился он и тут же перешел к делу: — Кем вам приходился Марк Периго?

— Нотариусом, отвечающим за исполнение завещания моего друга, — стараясь оставаться спокойной, ответила мать. — С ним что-то случилось?

— Да, к сожалению, случилось, — вздохнул комиссар, — он умер.

— Как он умер? От чего? — не выдержала Кася.

Комиссар вопросительно поднял брови.

— Это моя дочь, мы пришли на встречу с нотариусом вместе, — торопливо пояснила Екатерина Дмитриевна. — Так что же произошло?

— Пока сложно сказать. Одно точно, мэтра Периго нашли в его номере сидящим перед камином. Дверь номера была закрыта изнутри. И никто посторонний к нему не входил.

— Так от чего он умер? — продолжала допытываться Кася.

— Вскрытие покажет, а пока оставьте ваши координаты моим помощникам, мы с вами свяжемся…

1163 год, Французское Королевство, Овернь

Небольшой отряд выехал на прогалину. Жанно на этот раз замыкал. Мальчик еще не окончательно пришел в себя после ночного кошмара, поэтому Амори приказал Полю не спускать с него глаз. Лес стал постепенно расступаться, и перед ними показались укрепленные стены резиденции ордена. Перед путниками постепенно вырос комплекс зданий из серовато-бежевого, привычного для этих мест известняка. Это было командорство времен основания ордена. Строение было полностью лишено какого-либо изящества и шарма, приземистое, практичное, огороженное высокими стенами с двумя башнями: круглой сторожевой и квадратным донжоном. Но несмотря на свою примитивность, эти здания прекрасно служили тому, для чего были построены: оборонять и сохранять.

Их уже ждали. Караульный наверняка уже издалека заметил движущийся к резиденции отряд конных и пеших всадников. Массивные ворота открылись, и навстречу им с непокрытой головой и в развевающемся на ветру плаще вышел приор общины. Шрам от сабельного удара разделял надвое его лицо и закрывал левый глаз. Но даже с одним глазом противником он оставался опасным. Он был одним из самых опытных командоров, и его репутация была хорошо известна и за пределами ордена. Эммерик и Амори спешились, отдали поводья подбежавшим пешим сержантам и прошли вперед. Было видно, что командор был рад встрече. Они троекратно поцеловались.

— Он с вами? — только и спросил командор.

— Да, — коротко ответил Эммерик.

— Отлично, — кивнул приор и посторонился, пропуская пеших и конных гостей.

Жанно с любопытством осматривал командорство. Раньше ему уже приходилось его видеть, но только издали. Простых деревенских жителей к резиденции тамплиеров без надобности не подпускали. Только на осеннюю и весеннюю ярмарки, которые рыцари устраивали после сбора урожая и перед посевом. В такие дни родители никогда не брали Жанно с собой, он оставался присматривать за домом. Сразу удивили размеры крепости, внутри она оказалась значительно больше, чем снаружи, и здесь царило необычайное оживление. Воздух был наполнен стуком молотков, визгом подъемников и ровным свистом раздирающих сухое дерево пил. С северной стороны велись работы по обновлению крепостной стены и возведению третьей сторожевой башни. С южной стороны работники выгружали высушенное сено, мычали коровы и орали во все горло задиристые петухи. Но самое интересное происходило в центре. Трое рыцарей, без доспехов, в коротких кожаных куртках, отражали удары доброго десятка сержантов, вооруженных деревянными дубинами. Движения бойцов были четкими, продуманными, они словно не боролись, а танцевали неизвестный Жанно танец. Даже сабли у них были особенные, изогнутые, таких мальчику раньше видеть не приходилось.

— Нравится? — спросил Эммерик.

— Не знаю, — честно ответил Жанно.

— Ты хотел бы стать воином?

— Нет, — сам не зная почему, ответил Жанно.

Эммерик вместо ответа усмехнулся и отошел в сторону. Тем временем к мальчику вернулся Поль, его сопровождал слуга командорства, маленький кругленький мужчина с красным лицом и выдающимся вперед животом любителя хорошо выпить и вкусно закусить. Слуга, которого звали Жиль, радостно болтая, провел мальчика в большой зал с выстроенными в ряд лежаками.

— Устроишься вот здесь, рядом с сержантами, — указал он на лежак и добавил: — А о тебе заботятся, мальчуган. Обычно таким, как ты, место на полу, а тут тебе королевскую постель выделили.

Жанно огляделся. Спальное помещение действительно было чистым и ухоженным. Пол покрыт вкусно пахнущим сеном, на лежаке — набитый соломой тюфяк и только чуть-чуть истертая волчья шкура вместо одеяла. Для него, привыкшего спать на полу и укрываться собственным изрядно обветшавшим камзолом, такая постель действительно показалась королевской.