litbaza книги онлайнРоманыМы носим лица людей - Тори Ру

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 47
Перейти на страницу:

Я не знаю ни этого ребенка, ни его маму, но я знаю своего уникального брата: он – словно солнце, которое стремится всех осветить. И он из кожи вон вылезет, но сделает все, что в его силах.

Итак, собранных средств крайне мало.

Помимо соцсетей можно привлечь к их сбору и СМИ.

У моего блондинистого альтер эго было одно полезное свойство: умение распиарить даже откровенную бессмыслицу. А уж в обстоятельствах чрезвычайной важности этот навык просто незаменим.

Я зажмуриваюсь, сжимаю кулаки – провожу обряд призыва гламурной стервы, и Ice blonde быстро набирает письмо в самую крутую газету нашей области – «Вечерний город».

В письме, давя на жалость, взывая к совести, фанатично восхищаясь и пламенно призывая, рассказывается о группе из троих мальчишек, которые уже вытащили с того света одного смертельно больного мальчика и бьются за жизнь второго.

«Все, кто может, присоединяйтесь к флешмобу или помогите благотворительными взносами. Не оставайтесь в стороне!» – кричат строчки письма.

Нажимаю на Enter, вырубаю комп, с мусорным мешком наперевес выхожу из комнаты.

Я тащу этот мешок в прихожую.

Бабушка кричит из кухни, что ближайший мусорный контейнер находится на выезде со двора. Грохоча, спускаюсь по ступеням лестницы, распахиваю дверь и, отчаянно щурясь от яркого солнца, вываливаюсь в одуряющую летнюю духоту.

И тут же делаю огромную ошибку – не здороваюсь с соседками, оккупировавшими скамейки у подъезда. Пока я тащу свой мешок, вслед летит их недовольное бормотание:

– Это чья?

– Внучка Светкина… Шалава какая-то…

– У нее и внук странный. Наркоман, поди. Как и маманя…

Мою душу словно окатили кипятком, щеки мгновенно вспыхивают, глаза щиплет от бессилия. Пусть я и шалава – я сама виновата в том, что со мной произошло, но Макс… Этим старым кошелкам невдомек, насколько он светлый и чистый! Мне хочется вернуться, высыпать содержимое мешка на пустые головы зашоренных идиоток, но я только смиренно тащусь вперед, к воняющей и гудящей полчищами мух мусорке.

Навстречу мне по разбитой асфальтовой тропинке идет Макс.

Он забирает у меня мешок, закидывает его в контейнер и между делом осведомляется:

– Даня, почему ты на взводе? Кто посмел тебя обидеть?

– Бабки. Они обозвали меня шалавой, а тебя – нариком!

Макс напряженно рассматривает соседок на лавках, а затем закрывает глаза и изо всех сил трет пальцами веки.

– Пойдем. Подыграешь.

* * *

Дома мы ржем как кони, и бабушка прохаживается по нашим задницам тряпкой, которой только что драила в прихожей полы.

Мы еще долго не можем успокоиться, в красках вспоминая возвращение в подъезд.

– Сестра! Умоляю. Всего на одну дозу! – вытаращив красные невменяемые глаза, орал Макс.

– Денег нет! Клиентов не было! – причитала я и закрывалась от него руками.

И выражение физиономий соседок было просто непередаваемым.

Глава 21

Кухонный стол покрыт толстым слоем муки. Мука на моих пальцах, щеках и волосах, мука в воздухе… Закусив верхнюю губу и раздувая ноздри, я сосредоточенно пытаюсь склеить начиненный творогом кружочек теста.

Я всю жизнь понемногу чему-нибудь и как-нибудь училась – папа каждые каникулы отстегивал немалые деньги на детские лагеря с развивающими и обучающими программами. Но вот лепить вареники в них не учили.

– Тут вот так, а здесь – так. Видишь? – в сотый раз показывает технологию их лепки бабушка, но мои деревянные пальцы не хотят подчиняться.

– Грандма, чего вы хотите от барышни, которая до этого дня думала, что вареники растут на деревьях? – Макс стоит у меня над душой и жутко нервирует.

– Я не настолько тупа! – выкрикиваю, морщась от присутствия муки даже в носу.

– Вообще-то у нее получается лучше, чем у некоторых болтливых мальчишек… – Бабушка хватает Макса за щеку и пачкает в муке. – А ты, мой хороший, если еще раз ввяжешься в драку и придешь домой в синяках, получишь снова! Но уже ремнем по заднице!

Макс смиренно кивает и забирает у меня покалеченный вареник:

– Эй, израненный солдат… Хочешь со мной?

Я помню, что далее в списке дел Макса значится выгул чужой собаки, поэтому подрываюсь из-за стола как ошпаренная:

– Хочу!

В прихожей Макс открывает белую дверь с круглой блестящей ручкой, щелкает выключателем. Поморгав, в кладовке загорается тусклый свет, явив миру несколько огромных картонных коробок. Макс открывает одну и с гордостью приглашает меня заценить содержимое. Кеды… Залежи синих вьетнамских кедов.

– В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году в Союзе проходил шестой Всемирный фестиваль молодежи и студентов, на котором собрались юниоры со всех идеологически свободных континентов… В то время мальчики из образцово-показательных советских семей носили ботинки или сандалии, но популярность кедов преодолела даже железный занавес – к ним обратилась и наша прогрессивная и широко мыслящая молодежь… – вещает Макс, но я бесцеремонно его перебиваю.

– Откуда?!

– Баба Света когда-то работала в торговле и во времена дефицита выписала целый контейнер. Тут есть еще ящик зеленых шапочек… Знаешь, когда мы с парнями станем культовыми музыкантами, эти кеды уйдут за большие деньги – они станут нашим эксклюзивным мерчем!

Мое воображение снова пускается вскачь и рисует толпу ущербных личностей в кедах и стремных шапочках, поклоняющихся Максу, как божеству, и я начинаю хихикать. А ведь это прикольно. Не бренды – настоящие или поддельные – делают нас людьми.

Людьми нас делают наши поступки.

– Кома, мне нужен тридцать шестой размер. А еще мне нужна шапочка, – решительно заявляю я, и Макс, матерясь, пускается на поиски.

Мы еще долго стоим перед зеркалом и хохочем, показывая друг на друга пальцами – я в «суперэксклюзивном мерче» и клетчатом платьице, и Макс – в клетчатой рубашке. Двое в зеркале, с одинаковыми глазами и веснушками на носу, кажутся счастливыми и… влюбленными. Сердце подпрыгивает и взрывается, я пытаюсь вдохнуть. Из последних сил надеюсь, что Макс этого не заметил, но он пристально глядит на меня через стекло. А потом отводит взгляд и натягивает до бровей шапочку.

* * *

Огромный черный лабрадор с детским восторгом носится по широкому полю, сразу за которым начинается бетонный забор с рядами ржавой колючей проволоки, а за ним – насыпь заброшенной железной дороги с останками перевернутых вагонеток. Над головой в розовом закатном небе зависли золотые перышки облаков, звенят комары, гудят протянувшиеся между высоковольтными опорами провода линий электропередачи.

Мы с ребятами сидим на окраине промзоны, на заросшем высокой травой пригорке, и я, вытянув худые ноги, любуюсь своими синими кедами. Такие же в пору беззаботной юности были у папы. Такие же есть у ребят. Теперь и я являюсь их счастливой обладательницей. И моя радость очевидна, потому что они дают мне свободу.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 47
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?