Спустя несколько минут “Гебен” стал отходить, медленно поворачивая вправо, затем положил на борт и лег на контркурс. Мы продолжали стрелять до того момента, пока он не скрылся в легком тумане и дыму. Бой длился около 14 мин с небольшим перерывом. Корпус Гебена" все время был очень плохо виден.

Продолжая медленно катиться вправо, справа по носу был замечен плавучий бочонок с шестом, который показался весьма подозрительным, вследствие чего отданное уже приказание: “Право на борт” командующим флотом было отменено. Положили лево на борт, и повернув, легли сначала на курс 20°, а вскоре на 55°, будучи все время начеку, в предположении, что “Гебен”, пользуясь погодой, снова может неожиданно показаться, однако этого не случилось. Вскоре горизонт несколько улучшился и, убедившись, что неприятеля нигде вблизи нет, легли ко входу в протраленный канал.

“Гебен” открыл огонь по “Евстафию” сейчас же вслед за первым нашим залпом, стреляя исключительно 11-дм снарядами, фугасными и бронебойными, доказательством чему служат собранные на корабле осколки.

Первый залп Гебена" дал перелет от 0,5 до 1 кб, но однако, одним снарядом перебило фок-штаг, а другой пробил среднюю дымовую трубу, разорвался над палубой и осколками несколько повредил обе барказные шлюпбалки, стоявший под ними моторный барказ, перебил его тали и пробил левый отличительный фонарь.

Второй залп был недолетный, но один снаряд упал очень близко от борта, разорвался, и его осколками изрешетило небронированный борт (обшивку) и, кроме того, разрушило переборку и дверь на противоположном борту одной кондукторской каюты.

Третий залп дал два попадания во II-ой 6-дм каземат, причем один снаряд был бронебойный, неразорвавшийся и оставшийся лежать на палубе в каземате около орудия, без головной части и без дна, заполненный желтоватым порошком пикриновой кислоты в картонной оболочке. Колпачок снаряда найден в каземате. Второй снаряд был, несомненно, фугасный, который, разорвавшись, убил всю прислугу орудия (10 человек), часть прислуги подачи беседок и плутонгового командира мичмана Григоренко. Из числа людей подачи были и тяжело раненые.

Эти два снаряда сделали разрушение в каземате довольно серьезное; оторвана казематная плита и свалена на срез, у другой плиты откололо угол; борт и палуба, прилегающие к этим плитам, сильно повреждены (разорваны). Одна плита 6-дм траверза сдвинута в помещение бани. Осколки вышли через дверь в палубу, которыми разбило электровентилятор, правую сторону церкви, чемоданные рундуки, рельс подачи и другие предметы. От газов загорелись 6-дм патроны и церковь, но пожар был быстро прекращен прислугой противоположного борта VII и VIII плутонгов. Орудие II каземата цело, повреждены вспомогательные механизмы, прицелы сбиты. Поврежден был элеватор VII плутонга; повреждение было исправлено. Часть осколков от этих снарядов попала в правую баню.

Четвертый снаряд дал попадание у поста командира IX-го 6-дм плутонга, между 17 и 19 казематами, рядом с прорезью в броне для плутонгового командира. Этот снаряд (фугасный) пробил 6-дм бортовую броню, сделав аккуратное, совершенно круглое отверстие, как иллюминатор, разорвался на мелкие части, видимо, пройдя переборку офицерского камбуза, и совершенно разрушил как само помещение, так и сами камбузы — офицерский и кондукторский. Этим снарядом убило плутонгового командира мичмана Эйлера, его помощника мичмана Семенова смертельно ранило и обожгло (тут же умер). Убило и тяжело ранило всю прислугу подачи беседок к 17 и 19 орудиям; убило всех бывших в камбузе поваров и их помощников, а также осколками бывших на противоположном борту командира плутонга лейтенанта Мязговского и прислугу беседок.

Осколки и газы проникли через кочегарный кожух в среднюю кочегарку, а один из них, через командный камбуз, ударился в тыльную броню 16-го каземата и, рикошетировав, смертельно ранил командира плутонга мичмана Гнилосырова. Часть осколков попала в кузницу в жилой палубе, повредив в правом кочегарном кубрике паровые и водяные трубы. Часть осколков, пробив палубу, прошла вверх через кочегарный кожух в левую траверзную 75-мм батарею, ранив в ногу одного человека (штабного писаря Скоробогатова). В IX плутонге снаряд расшвырял и воспламенил гильзы, сделал пожар в камбузе и небольшой в кузнице. Все было быстро погашено.

Много осколков этого же снаряда, пройдя в кочегарный кожух, попали на кочегарную площадку, ранив в голову довольно сильно четырех бывших там кочегаров у вспомогательных механизмов. Сами механизмы не пострадали. Часть осколков, уже обессиленных, упала в кочегарку. Силою газов, от разрыва этого же снаряда, прошедших в кочегарку через кожух, открыло все прогарные дверцы у всех котлов, отбросив кочегаров к бортам и заполнив помещение газами, но кочегары не растерялись, быстро оправились и продолжали свое дело. Один из осколков все того же снаряда, ударившись в тыльную обшивку каземата, разорвал ее, выпучив внутрь и сильно ранил одного из прислуги.

Пятый залп дал попадание в борт несколько выше броневого 8-дм пояса у лазарета, снаряд разорвался в нем, и все там разрушил. Осколками повреждена 75-мм правая лебедка и каюта фельдшеров на левом борту. Часть осколков прошла через непроницаемую переборку в кондукторское отделение, сильно повредив одну каюту и ванну.

6 и 7 залпы были перелетные по корме.

Кроме перечисленного, во многих местах по 6-дм батарее в жилой палубе (правый и левый кочегарные кубрики), лазаретном и кондукторском помещениях перебиты электропровода, магистрали тока (IX плутонг); повреждены станции обиходного телефона, водяные и паровые трубы отопления и самоваров.

Считаю своим долгом отметить о превосходном поведении всех чинов вверенного мне корабля, как офицеров, так и кондукторов и команды. В продолжение боя и после него настроение было бодрое, на корабле не заметно было нигде ни замешательства, ни суеты, все спокойно и уверенно делали свое дело, честно исполняя свой долг.

Капитан I ранга В. И. Галанин

(Из книги Н.А. Монастырева “Гибель царского флота”.С.-Пб. “Облик” 1995 г.)

До прибытия к месту назначения мне с трудом удалось получить несколько дней отпуска. Отпуска предоставлялись туго, особенно офицерам, направлявшимся на Черное море, где возникла весьма напряженная обстановка. Полыхала война между Болгарией и Турцией, и симпатии России по многим причинам, естественно, были на стороне Болгарии, чья армия победоносно наступала на Константинополь. В подобной ситуации могли возникнуть любые неожиданности, и России приходилось держать свои вооруженные силы на юге в состоянии повышенной готовности.

По прибытии в Севастополь нам побыстрее хотелось узнать, на какой корабль мы получим назначение. Большинство хотели попасть на миноносцы, но некоторые мечтали и о линкорах. Нас эта проблема так волновала потому, что начальство никогда не считалось с желаниями офицеров, сообразуясь исключительно с собственными планами.

Ждать нам пришлось недолго. Через два часа после прибытия в Севастополь мы предстали перед адмиралом Эбергардом — командующим Черноморским флотом, который, не теряя времени, сразу же ознакомил нас с назначениями. Я был направлен на линейный корабль “Евстафий” и получил предписание немедленно направиться на корабль для представления командиру. Собрав свой скромный багаж, я направился на Графскую пристань и стал ждать дежурного катера с “Евстафия”. Вскоре подошел красивый паровой баркас с “Евстафия”, куда вместе со мной село несколько офицеров. Один из них, высокий, чернобородый старший лейтенант сразу привлек мое внимание. Это был князь У., оказавшийся скромным и очень обходительным человеком. На “Евстафии” он занимал должность старшего артиллериста.