— Ты чего там?! Ника! Тарелки же попросила расставить! — возмутилась тётушка Исаева, вернувшись в зал, без гуся. 

— Я хотела посмотреть кто там, — вернулась к столу, с мыслью что если быстро расставлю тарелки и сяду на место, так хоть меньше буду позориться. 

— Да кто там? Друзья его дармоеды, всё сожрут, намусорят, напляшутся и уедут в город, а мне убирай потом после них! — ворчливо описала Анна Захаровна, тут же добавив, — Вы когда поженитесь и жить вместе станете, ты это всё не привечай, а то же повадились таскаться сюда, не дом, а двор проходной, — договорила она уже шёпотом, потому что вся толпа с улицы ввалилась в дом, заполняя его смехом и блеском.  

Исаев подозвал меня жестом к себе, и я нехотя подошла, гордо задрав нос. Вела себя так, словно на мне модные джинсики как на девушках, я вся такая же блестящая и гламурная как они. В общем, ничем не хуже городских красавиц! А Исаев-то хорош! Город мне расписал так, словно я в нём пропаду, замуж меня сельскую девушку желает, а в доме принимает городских друзей, и сильно сомневалась что есть сельские. 

— Знакомьтесь, это невеста моя, — притянув меня к себе, Исаев аж чуть пухлей стал. 

Раздулся от гордости косенький.

— Вероника! — громко и с улыбкой счастливицы представилась толпе друзей Исаева. 

— Сергей! — самый ближний ко мне мужик, вцепился в мою руку и попытался чмокнуть, а я пожать, в итоге врезала бедолаге своими костяшками по зубам. 

— Ой, простите, — вся моя бравада сдулась.

— Боевая! — оценил Сергей, все посмеялись и забыли.

После Сергея было знакомство с Игорем и Павлом и уже без поцелуев рук и рукопожатий. Девушки тоже представились и видимо голодные, так торопились, что имена свои озвучили наперебой. Я запомнила только Камиллу, больно имя редкое, как зовут остальных, думала вспомнить по ходу застолья. 

Девиц, кстати, с приехавшими тремя мужчинами было ровно на две больше. Я так и поняла, что одна предполагалась в пару к Климу, а другая была для Исаева, но тут такой облом. И эта лишняя гламурная девица не скрывала своего недовольства. Когда все садились за стол, она пыталась меня подвинуть.

— Пересядь-ка подруга, — грубо потребовала эта чума, меняя наши тарелки, но тарелка с моим недоеденным гусем и салатами была возвращена на место рукой Анатолия.

— Ты чего Катюха? Между мной и будущей женой сидеть хочешь? — громко поинтересовался Исаев, усмехнувшись с поведения подруги или кто она ему там.

— Женой?! — как-то истерично переспросила Катерина, окинув меня презрительным взглядом.

— Катюша! Плыви к нам, — игриво позвал, кажется, Павел.

И эта лодочка отчалила от нашего левого берега, сев напротив. Потом всё время посиделок недовольно дула и без того пухлые губы. Смотрела я на это всё и в город как-то расхотелось, понятно, что там не все такие, но как в гнезде сороки. Блеска столько что аж глазам больно. Меня даже отпустило это ощущение, что я хуже них выгляжу. А может, это просто пятая рюмка вина в голову ударила, не хотела так быстро пьянеть, но закусывать я уже не могла. Просто-напросто объелась.

— Потанцуем? — спросил Исаев, шепча на ушко.

— Я что-то устала. Спать хочу, домой меня лучше отвези...

Вовремя притормозила, чуть по привычке на вы к нему не обратилась.

— Так он же выпил! — заметила Анна Захаровна.

— Да, я выпил мне за руль нельзя, — подтвердил Исаев, очень хитро косясь на меня.

Класс!

Либо идти через весь посёлок ночью в темноте, либо остаться ночевать у Исаева. Ещё и спать наверняка с ним на одной кровати.

— Так у нас и переночуешь, всё равно ведь скоро переедешь, — поддержала наш разговор тётушка, под довольную улыбку Исаева.

— Тогда потанцуем. Музыка то есть? — до этого сидели в тишине, если можно так назвать постоянный шум от разговоров гостей.

Какой-то общей беседы не получалось, каждый общался с двумя или тремя гостями. Все о чём-то спорили, что лишь усиливало шумность всего мероприятия.

— Есть. Пойдём, выберешь, — Исаев вышел из-за стола, и пришлось идти за ним.

Танцевать мне вовсе не хотелось, я хотела чуть уединения и задать один вопрос.

— Вот это хочу, — ткнула пальцем наугад, и попала на что-то медленное. 

Из-за стола послышался недовольный стон кого-то из девушек и в просторном центре зала мы с Исаевым танцевали одни. 

— Специально это подстроили? — шепнула ему на ухо, намеренно выкая. 

— О чём ты? — хмыкнул Исаев, прижимая меня к себе и медленно кружа в танце. 

— Привезли меня сюда и напились, теперь я домой вернуться могу только пешком. Зачем вы это сделали? — спать с ним у меня в планы вообще не входило, максимум поцелуи и те должны были прекратиться после побега. 

— Не можешь, — ответил Исаев, обжигая своим дыханием шею. 

— Чего не могу? — не поняла такого ответа, о чём он вообще?!

Отпрянула, насколько мне позволили его объятия, чтобы заглянуть в глаза. На вид он был даже не пьян, глаза так точно трезвые.

— Домой вернуться, — спокойно ответил Исаев, даже мускул на его лице не дрогнул.

— В смысле?! — возмутилась я громко, но из-за громких разговоров и смеха за столом никто не услышал. 

— А как ты себе это представляешь? Фонарей нет, я тебя провожать не пойду, у нас же гости, а одну я тебя отпустить никак не могу, милая. Придётся тебе со мной спать, обещаю не приставать! — заявил Исаев, ещё крепче прижав меня к себе, так что я была вынуждена положить голову на его плечо иначе было неудобно. 

От ладони Исаева поясница жаром пылала, и хотелось его треснуть, невзирая на гостей, но я так поняла, что все мои взбрыки доставляют ему удовольствие.

— А, понятно, — согласилась излучая спокойствие, не видя, к сожалению, лица Исаева, но думаю, что он был как минимум удивлён.

Поняв, что шансов вернуться домой у меня не нет, я расхвалила черничное вино Анны Захаровны и бессовестно на него налегала, пока не случился провал в памяти. Последнее что в ней отложилось, был момент, когда во время танцев с гостями я присела на диванчик отдохнуть. Что было после оставалось загадкой, проснулась я в чужой пижаме, под тяжеленной ручищей Исаева.

Мягкого пробуждения не вышло, охватившая паника, заставившая сердце часто биться, не давала на это шансов.  

Я хотела поскорей уйти домой, но попытка выбраться из-под Медведя оказалась тщетной. Как только я приподняла его руку и отодвинулась буквально на сантиметр, он заворочался и притянул меня обратно. Сопел потом в макушку ещё минут тридцать, пока я могла терпеть. Но в туалет хотелось сильней, чем не хотелось разбудить Исаева.