– Дом и вправду стоит на другом берегу реки, – отозвался человек, не ответив на вопрос. – А переходить ее опасно. С нашей стороны не многие отваживаются на такое; в нынешнем году вы будете первыми.

– Что ж, мост и вправду нуждается в починке, – кивнул Ведьмак. – Но не думаю, что он вот-вот обрушится. Вы хозяин таверны?

Человек поставил кружку, которую вытирал, и несколько секунд сурово глядел на Ведьмака. Мой учитель спокойно встретил этот взгляд.

– Да, я. Вам нужны еда и питье, а может быть, и постель на ночь?

– И то, и другое, и третье, – ответил Ведьмак. – Многое зависит от того, как у нас здесь пойдут дела.

– Перейдите через мост, – сказал наконец хозяин, – и третья улица слева выведет вас на Бент-лейн. Дом мисс Фреск большой, в самом конце улицы, в лесу. Он стоит за деревьями, поэтому вы увидите его, только подойдя совсем близко. И не сходите с дороги. В тех местах водятся медведи.

– Спасибо. – Ведьмак повернулся, чтобы уйти. – Очень может быть, мы увидимся позже.

– Ну, если вам и вправду требуются комнаты, позаботьтесь о том, чтобы вернуться до заката! – крикнул нам вдогонку хозяин. – После заката двери будут заперты и засовы задвинуты, и еще до наступления темноты я буду лежать в постели. Если у вас есть хоть капля здравого смысла, вы последуете моему примеру!

– Что это за таверна, в которой так рано запирают двери на ночь? – спросил я учителя, когда мы зашагали к мосту.

– Явно та, где не очень рады незнакомцам, парень! Что тут неясного?

– Я и не думал, что в наших краях остались медведи.

– Встречаются они редко, уж это точно. В последний раз я мельком видел одного, когда он решил перейти границу Графства, чтобы обосноваться здесь, – ответил Ведьмак с улыбкой.

– Чего боится хозяин таверны? – спросил я. – Почему он отправляется в постель до захода солнца и так беспокоится о запертых дверях?

– Мы можем только догадываться об этом, парень. Но город не кажется очень дружелюбным. Может, после наступления темноты здесь устраивают засады грабители, а может, местные не ладят с людьми, живущими по другую сторону реки. Иногда семьи разделяют междоусобицы и вражда – много ли нужно людям, чтобы вообразить всевозможные обиды?

Мы благополучно перешли реку и свернули на Бент-лейн, и вскоре улица стала круто подниматься вверх. Домов здесь было немного, и все они стояли пустыми, с заколоченными для защиты от ветра и дождя окнами.

Потом начались деревья, и чем дальше мы шли, тем ближе они подступали к дороге, пока наконец над нашими головами не нависла давящая лиственная арка, закрывшая солнце, отчего все вокруг стало очень мрачным.

– Интересно, почему улицу называют Бент-лейн[3], – сказал я. – Она ведь совершенно прямая.

Ведьмак кивнул:

– Похоже, сегодня тебя очень интересуют имена и их значения, парень.

– Мне и вправду интересны названия разных мест, – согласился я. – Особенно тех, что находятся в Графстве… И то, как со временем иногда изменяются их значения. Забавно, что само слово «Пендл» раньше означало «холм». Но теперь мы прибавляем «холм» к его названию, так что получается холм Пендл.

Название еще одного места засело у меня в голове с тех пор, как я впервые прочитал его в маминых указаниях, – Камень Уорда, холм к востоку от Кастера. Раньше я даже не знал о его существовании. Почему он носит мое имя? То, что ритуал уничтожения Врага следует провести именно там, – простое совпадение или нет?

Мои мысли тут же вернулись к Алисе и к тем ужасным вещам, которые следовало с ней сотворить. Содрогнувшись, я постарался выбросить их из головы и сосредоточиться на словах Ведьмака.

– В общем, ты прав. И у некоторых мест действительно очень старые названия, оставшиеся с той поры, когда то или иное слово имело совершенно другое значение. Их происхождение теряется в тумане времен.

Внезапно я осознал, что вокруг сделалось очень тихо, неестественно тихо, и только собрался сказать об этом учителю, как вдруг он остановился и показал вперед, на дом, который наверняка был домом мисс Фреск.

– Да, парень, я никогда еще такого не видел. Я не архитектор, но понимаю, что приятно глазу, а что нет. А этот дом – престранное смешение стилей.

Центральная часть большого здания была построена в форме перевернутой буквы Е, как и многие другие крупные имения в Графстве. Но все прочие части лепились к главному так сумбурно, будто каждый новый владелец считал себя обязанным соорудить какую-нибудь пристройку, не считаясь с тем, что уже построено другими. В дело пошло много разных видов камня и кирпича, башенки и башни побольше располагались не симметрично – в общем и в целом в доме не ощущалось ни соразмерности, ни гармонии.

Но меня встревожило еще кое-что: деревья, теснящиеся вокруг и словно требующие, чтобы их впустили. Большинство людей расчищают поросль, едва она начинает давать первые побеги, или, по крайней мере, подрезают ее. Но здесь не делалось ничего подобного. Деревья раскидывали ветви над крышей и упирались в стены, будто пытаясь их опрокинуть, а одно дерево даже росло посреди дорожки недалеко от дверей, так что любому посетителю дома пришлось бы его обогнуть. К тому же дерево давало полумрак, потому что солнце не могло пробиться сквозь его густую крону.

– Дом совсем заброшен, – сказал Ведьмак. – Надеюсь, библиотека в лучшем состоянии! В любом случае, скоро узнаем.

Я тоже удивился, увидев дом. Джад назвал мисс Фреск здравомыслящей женщиной – почему же она разрешает деревьям расти как попало? Это странно!

Вокруг дома не было ни стены, ни ворот; тропа, по которой мы шли, тянулась до самых дверей.

Ведьмак обогнул дерево, преграждавшее путь, подошел к двери и дважды постучал.

Никто не открыл, и он постучал снова.

И опять я заметил, как тут тихо. Не то что возле дома учителя в Чипендене, где в это время года повсюду звучало пение птиц! Как будто нечто огромное и угрожающее затаилось неподалеку, заставив всех лесных обитателей попрятаться.

Я как раз собирался сказать об этом учителю, когда услышал звук приближающихся шагов. В замке повернулся ключ, и дверь медленно отворилась внутрь.

Держа в одной руке свечу, в другой связку ключей, перед нами стояла бледная девушка – худенькая и хорошенькая, не старше восемнадцати или девятнадцати лет, одетая в простое черное платье до лодыжек. Платье контрастировало с ее длинными светло-рыжими волосами, убранными со лба и перехваченными диадемой – такие диадемы сейчас были в моде у зажиточных дам Графства. Алые губы при виде нас растянулись в улыбке, и вся моя недавняя тревога испарилась.