– Тебя можно понять. Ты пережила… трагедию. И сейчас ищешь способ не просто жить с этим, но по-настоящему справиться, наверное. Чтобы сломать эту стену, нужно снова обрести вдохновение, я думаю, – мягко сказал Роберт.

Хотела бы я, чтобы все было так просто.

– Ты знаешь, это хорошо, что я встретил тебя. В котором часу мне нужно попасть на ярмарку, чтобы заполучить все твои картины? – Он явно пытался сгладить впечатление от нашей внезапно мрачной беседы, и я испытала облегчение. Довольно сложно было говорить об этом с близкими, и уж тем более с тем, кто никогда не знал Лукаса.

– Ярмарка начинается в одиннадцать, но я сомневаюсь, что у моего стенда будет толпа, так что ты в любом случае успеешь.

– Я бы не был так уверен.

Я взглянула на него украдкой, встававшее над его головой солнце ослепило меня.

– Тебе и правда нравится моя живопись?

Роберт кивнул.

– Я докажу это сегодня. – Он развернулся в сторону гостиницы. – До встречи, Роуз, – сказал он, сделав акцент на моем имени.

Он шел по пляжу, оставляя следы на песке и покачивая туфлями в руке. Я наблюдала за ним и думала, зачем такому парню проводить целое лето в нашем городке. Он говорил, что ведет холостяцкую жизнь, такой выбор места отдыха казался мне странным для одинокого мужчины. К тому же у него явно были деньги, не лучше ли найти более экзотическое место?

Я достала наушники из сумки и подключила их к айфону. Мне было необходимо заставить мир замолчать еще на несколько часов, и ничто не решало эту задачу лучше, чем музыка. Включив любимый плейлист, я подперла руками щеки и взглянула на море. Кэрри Андервуд зазвучала в наушниках.

Мир вокруг превратился в фон, и когда я наконец заметила, что солнце уже высоко, то посмотрела на часы – пора было выдвигаться в город.

– Роуз! – голос прервал музыку, я повернулась и нахмурилась, увидев бегущего ко мне Адама.

Все то время, что он работает в баре на каникулах, Эмма не перестает повторять, что он влюблен в меня. Лукас не отставал от нее, спрашивая, собираюсь ли я бросить его ради молодого любовника. Поначалу я не воспринимала шутки всерьез, но позже даже мне пришлось признать, что я нравлюсь ему, и я не представляла, как с этим быть. Несмотря на то что утро выдалось прохладным, он был в шортах, что выдавало в нем коренного жителя Толтинга – любая погода нам нипочем. Его лицо расплылось в улыбке, когда он увидел меня, а я слегка приподняла руку в приветственном жесте, продолжая идти в надежде, что он просто пробежит мимо. Но, конечно, он замедлил шаг рядом со мной. С досадой я вытащила из ушей наушники, которые, как мне казалось, красноречиво указывали на мое нежелание разговаривать. Но, очевидно, до него не дошло.

– Итак, сегодня ярмарка… – начал было он, одергивая край белой футболки. Я ждала продолжения фразы. – Ну, мне интересно, не хочешь ли ты пойти на вечернюю… ну… часть вместе? – он пнул ногой песок и отвел взгляд. Его вопрос завис в воздухе где-то между нами.

Боже. На секунду меня охватила паника. Я не хочу со всем этим разбираться. Когда встречаешься с кем-то с четырнадцати лет, ты не ходишь на первые свидания и никого не отшиваешь. Я почувствовала, как вспотели ладони.

– Адам, я иду, чтобы продать картины, могу и не успеть на выступление группы. Я не знаю…

– Но, если успеешь, пойдешь туда со мной? – нетерпеливо спросил он.

Я остановилась и с трудом произнесла:

– Я не могу.

– Ох. Прости. Это… слишком рано? – тихо спросил он, поворачиваясь ко мне лицом.

Рано? А как узнать, когда не рано? Что я знала точно, так это то, что это неправильно. Не с ним и не сейчас.

Адам выглядел не менее растерянным, чем я.

– Думаешь, я слишком молод для тебя?

– Нет… да, – я сжала руки в кулаки, желая провалиться под землю, – прости.

– Я просто подумал…

– Пожалуйста! Я просто не готова ко всему этому, – оборвала я, теряя терпение и не понимая, почему мне нужно оправдываться, – извини, мне нужно идти.

Я резко развернулась и направилась к городу, стараясь увеличить дистанцию между нами как можно быстрее.

Я спешила домой, мои щеки горели. Я никогда не выказывала никакого интереса к нему, почему он решил, что я хочу идти с ним на свидание?

Наконец войдя к себе, я подумала: а что сказал бы Лукас об этом случае? Я представляла, как он сказал бы: «Я польщен тем, что другие парни оценивают по достоинству, насколько моя девушка прекрасна». Но я не была польщена, я не чувствовала ничего, кроме неловкости и раздражения. Пытаясь отогнать эти ощущения, я поднялась наверх, чтобы принять душ и собраться.

Когда спустя час Джо и Джон приехали на арендованном фургоне, переживания о ярмарке вытеснили мысли об Адаме. Я надела балетки, джинсы, рубашку и повязала на шею украшенный бабочками шарф, который Лукас купил мне пару лет назад, – мой любимый аксессуар. Я надеялась, что он принесет мне удачу.

– Да не переживай ты так, – отозвался Джо, погружая картину в фургон, – один покупатель у тебя точно есть, помни это.

– Они же прекрасны, – заверил меня Джон, глядя на полотно у двери. Я глубоко вдохнула и вышла из дома, который теперь, когда работы вынесли, выглядел пустым.

Голубое небо было спокойно и наполнено солнечным светом, а пустырь был похож на пчелиный улей, когда мы проезжали мимо к моей палатке. Эмма уже ждала нас, пока мы выгружали картины из фургона на стенды, она приготовила по пластиковой чашке кофе для каждого.

– Как ты дошла сюда по траве в такой обуви? – спросила я, указывая на ее десятисантиметровые каблуки.

– Я не раскрываю своих секретов, – ответила она.

– Я привез ее, – подсказал Джон, заработав уничтожающий взгляд. Я рассмеялась от радости, что они здесь, со мной, и не позволяют мне паниковать.

Я расставила картины в порядке, в котором они были написаны. В углу каждой была моя маленькая подпись и небольшой ценник на раме. Я так и не заставила себя поднять цены, хотя Эмма настаивала. Я никогда не занималась живописью ради денег, и в этом смысле ничего не изменилось.

– Ну, что думаете? – с этим вопросом я присоединилась к троице у входа в палатку.

– Выглядят роскошно, – обнимая меня, ответил Джо, – и все будут раскуплены, я уверен.

– Да, они просто идеальны, – согласилась Эмма, – к тому же цены, как всегда, слишком низкие, – она взяла Джона за руку. – Прийти сюда было правильным решением.

Джон повернулся ко мне:

– Лукас гордился бы тобой.

К горлу подкатил комок. Солнце нагрело мою шею, ветерок шевелил складки шарфа, я закрыла глаза и на секунду представила, что он здесь, с нами. Он и правда гордился бы, Джон прав. Мне нравилась мысль, что он смотрит на нас сверху. «У тебя получится, детка» – я как будто слышала его шепот. Он никогда не сомневался в моем таланте.