Шрифт:
Интервал:
Закладка:
поднял свой Ti–4.5 и сделал выстрел, образовавший отверстие между глаз Виктора, прислонившегося к батарее.
— Честью будешь в Чистилище раскидываться, подонок.
Подобрав с пола пальто и набив его карманы деньгами, Эннард, ковыляя к выходу, осознал, что это событие было всем, ради чего он жил последний месяц. Все его планы кончались на этом самом моменте, точнее, ранее они кончались на прыжке с крыши, однако все еще следовало разобраться с Пауэллом, о котором в тот момент не хотелось и вспоминать.
На улице было темно. Ночной аромат. Свежесть обволакивала каждую клетку легких Эннарда, смотревшего в бесконечную даль звездного ковра. Он был счастлив. Перейдя дорогу, он вернулся к машине, на руле которой уже спал водитель.
— Э — эй, просыпайся, — мягко произнес Эннард.
— А — а? Что?
— Вези меня домой.
— Где Вы были? Почему так долго?
— Проблемы возникли, задержался.
Сев в машину, Энвайдер открыл окно и свесил с двери руку. Водитель тронулся.
— Куда Вас?
— Высади у фонтана возле больницы.
— О, Боже!
— Что?
— У вас кровь!
— На меня напали, я оборонялся, все хорошо, вези домой.
— Простите, нет, я отвезу вас в больницу, — проезжая мимо фонтана, произнес парень.
— Ну кто просил? — скрепя зубами произнес Эннард, открывая на ходу дверь.
— Что Вы делаете?!
— А тебя это касаться не должно, — произнес Энвайдер, выпрыгивая из салона.
Водитель дал по тормозам, однако и взглядом не смог поймать Эннарда, скрывшегося где-то в темноте.
Глава 16
Глубокая ночь. Лежа на краю крыши 4-х этажного здания, Эннард смотрел в серое зимнее небо. Медленно мелодично снежинки спускались с небес, оседая ровным слоем на поверхностях. На фоне блеклого лунного света они казались прекраснее всего того, что Эннард видел в своей жизни.
Рассказы о таком, казалось бы, привычном явлении, оставались лишь в форме рассказов, на уровне с легендами, в голове Энвайдера. Война, начавшаяся раньше его рождения, лишила людей многого, что считалось данностью. Истории о белых мягких кристалликах, падающих с бледно — серого небесного полотна, возбуждали каждую клетку тела. Это казалось чем-то мистическим, невозможным, утерянным. Вернувшись с того света вновь, была единая цель — месть. Но что будет после? Путь завершен. За многие годы Эннард видел многое: эвакуацию населения, побег, вечный дикий голод и страх, смерти, жизнь по ту сторону «свободы», но самое главное — он видел смерть, но ничего из этого не оставило настолько же яркого отпечатка в памяти, как впервые увиденный снег.
Находясь в состоянии умиротворения, разум опустошала лишь мысль о том, что более смысла ему жить в этой реальности нет. Виктор мертв. Его убийство было единственной причиной жить.
Белоснежная ночь. Малая мечта, повлекшая за собой столь большое погружение в самого себя. Но о чем мог мечтать Пауэлл? Живя в сознательном состоянии, предположительно, пару лет, могла ли у него сформироваться таковая?
В глаз Эннарда попала снежинка. Приятный влажный холодок прошелся по его телу. Мужчина медленно закрыл глаза, меж ресниц стали скапливаться новые хлопья снега. Потеряв возможность двигаться, Эннард понял — он более не в нашем мире. В мире сна он был стар. Сидя в кресле, Энвайдер осознал, что жизнь его стоит на вершине небоскреба. Имея живую оболочку, нутро было уже покойно. Совершив дозвон, было организовано выполнение последнего желания старика. Идя по железному мостику, он вошел в капсулу, находящуюся на поверхности ракеты. 3… 2… 1… Словно по обратному отсчету прошли последние часы зависимости от всего. Открыв глаза, Эннард увидел Солнце, окруженное неимоверной красоты звездной туманностью, отдающее теплым желтым градиентом. Ракета отсоединила капсулу, теперь она летела к солнцу. Энвайдер был действительно счастлив. Смотря в иллюминатор на окружающий его космический туман, в капсуле погас свет. Постепенно весь обзор состоял исключительно из солнца, и…
В последний миг зацепившись руками за уступ, Эннард едва ли не лишился жизни в действительности. Наполовину свисая с крыши, он смог подтянуться и вернуться вновь на старую позицию.
— Пора.
Поднявшись на ноги, Эннард спустился на второй этаж и зашел в квартиру. Осознавая, что рано или поздно придется налаживать контакт с Пауэллом, мужчина открыл полку тумбочки и достал слегка помятый лист бумаги. Подточив ножом карандаш, Эннард написал послание, с надеждой на контакт. Затем, закрыв квартиру, направился в круглосуточный магазин, чья вывеска сильно выделялась на фоне остальных своей красочностью.
Энвайдер все никак не мог оторваться от снегопада. Зацикливаясь исключительно на его красоте, время шло быстрее. Он даже не заметил, как успел оставить записку и подарок на столе в квартире 3,4, как оказался на совершенно пустой главной улице города, на конце которой стоял памятник. Мило улыбаясь, Эннард решил подойти ближе, но осознав, что подошел срок, самовольно встал на колени и, спустя мгновение, упал в тонкий снежный покров.
Глава 17
Больница. Мертвенно пустые пространства окружали мужчину в больничном халате. Тяжелый синий свет одарил мрак видимостью. Все было раскидано: шприцы, инструменты, стекло от колб. Абсолютное одиночество. Люди бежали, оставив за собой жуткий хаос. Даже доктора, лечащие эвакуированных, бежали, оставив их умирать, лишь бы остаться живыми самим.
В коридорах гудели лампы. Бродя по холодным лиминальным пространствам, возникало давящее ощущение того, что этот человек там не один. Бездумно бродя по комнатам, часто появлялось убеждение, что за его спиной кто-то стоит, стоит и смотрит, ожидая, что на него сейчас взглянут, дабы, резким рывком, мог на него наброситься. Однако, несмотря на явные инстинктивные сигналы, говорящие не смотреть в ту сторону, он все же разворачивался, осознавая, что никого перед ним не будет, что не мешало бояться такой вероятности. Порой мужчина, выходя в относительно просторные залы, закрывал свои бледные глаза, пытаясь привести свой мозг в рабочее состояние, но безуспешно. Он находился не в нашем мире. Пребывая в глубоком мраке бесконечно вечного лимба, он ощущал лишь одно единственное чувство, единственную эмоцию, и имя ей — спокойствие.
Вернувшись в комнату, в которой мужчина и вышел из коматозного состояния, вновь возникло то самое ощущение, словно за спиной его поджидает сама смерть, чьей мантией прикрылся фантом событий. Развернувшись, мужчина глянул в сторону дверей. Темный силуэт улыбнулся.
Провал. Новая местность, новая локация. Широкая дорога. Отовсюду слышен плач, крики. Люди бежали. Держали в руках детей, вещи, части своих же тел. На конце улицы стояло оно. Огромное черное здание, окутанное пламенем. С шести точек к нему вели толстые кабели, создающие, рвущий ушные перепонки, грохот, открепляясь от структуры. Это был конец.