3,4, осознавая, что это были последние, практически бессмысленно проведенные, пол месяца.

Глава 13

— Подошел срок.

— Опять.

— Открой глаза, проверь, там ли ты, где был в последний раз.

— Я… не хочу, — дрожащим голосом произнес Пауэлл.

— Ты ставил запись на ангерс. Помнишь?

Не ответив, Пауэлл резко вскочил с кухонного пола, сильно ударившись головой об стоявший над ним стол, однако, быстро оправившись, он побежал в проявочную. Подняв ангерс со стола, Машрум, дрожащими руками, быстро достал картридж записи и вставил его в пульт. Изображение нуждалось в тщательной обработке. Как и всегда, ничего нельзя было разобрать, работа предстояла затяжная.

— Кадр темный, сильно шумный, снимался в движении.

— Имеющихся инструментов будет мало, нужна новая настройка.

— На это уйдет уйма времени.

— Больше половины срока…

— А на что еще тратить это время?

Пауэлл стоял молча. Вопрос поставил его в тупик. На душе резко стало неимоверно пусто, словно все воодушевление, имеющееся в нем, растаяло и испарилось, оставив за собой лишь мучительное подавленное состояние.

— Больше половины срока…

— Так ли нужны тебе эти данные?

— А что мне делать? Только так я точно буду уверен, что я остаюсь собой, а не мутирую в уродливое злое нечто.

— У тебя мало времени, Пауэлл, решение даст ожидаемый ответ, однако, что-то манит тебя к нему, так приступай.

Собравшись с духом, Машрум сел за пульт, чья поверхность была усеяна регуляторами параметров. Мужчина долго сидел, пытаясь сфокусировать свое внимание на том, что когда-то являлось его основным видом деятельности. Не прошло и часа, как Пауэлл ушел за первой кружкой успокоительных чаев.

Стук часов сводил его с ума. Находясь в совершенно опустошенном состоянии, слившись с пространством, Пауэлл все никак не мог подобрать подход. Тиканье и собственное сердцебиение стали единственными звуками, что он слышал.

— Либо я начну сейчас, либо не смогу завершить потом…

Подойдя к шкафу со своими главными работами, Машрум вставил свой первый картридж в пульт. На его лице растянулась маленькая умиляющая улыбка. Простенькая работа с изображением цветочного горшка, имеющая в себе достаточно ошибок с цветом, геометрией и отображением, воодушевила мужчину, точнее, не сама работа, воспоминания, ценнейшие воспоминания о первых сознательных годах Пауэлла.

— Когда-то и такое считалось прорывом.

— Когда-то и ты вызывал вопросы.

— Ныне я — данность.

— Ныне многое — данность, но…

— Но в этом и есть нечто прекрасное.

— Разве?

— А разве нет? Считая что-то слабым, но имеющим за собой основание, возвращается изначальный смысл.

Пауэлл вновь вставил новый картридж в пульт и, войдя в такт выполнения прошлых работ, принялся настраивать цветокор. Время потеряло единое состояние. Пребывая словно в пятимерном пространстве, протекал процесс трехмерный. Малый огонек в пустых глазах Пауэлла давал надежду на то, что все может вернуться на круги своя.

— Что все может вернуться на круги своя… в финале.

Так и прошел с более чем десяток дней. Никто не звонил, никто не писал, никто не вспоминал. Опустевшая фауна улицы нагоняла хандру. Радовал лишь готовый профиль картриджа.

— Он тут…

— Нет времени на геометрию.

— Автоматический параметр будет кривой, но быстрый.

Болезненно сглотнув, Пауэлл достал из пульта картридж и вставил в проектор, тут же предложивший выбор размера. Выбрав 1:1, Машрум включил показ. Сильно устаревший, по сравнению с профессиональным из офиса Ангерсо, проектор начал медленно грузить работу. Сначала по всей комнате распространилась цифровая поверхность, после чего в ход пошла мебель, мусор и артефакты, вызванные темнотой при съемке.

Нервно бродя по комнате, Пауэлл ожидал финала, финала с собой. Неимоверно долгое по ощущениям ожидание привело и к загрузке кадра с самим Пауэллом. Подсвеченное желто — оранжевым цветом двоящееся тело прогружалось у стола. Был виден шлейф движения при падении, и, в конце концов, появилось четкое изображение лежащего на полу мужчины.

Пульс сильно поднялся, разочарованию не было предела. Подойдя к проектору и нажав выключение, Пауэлл заметил, что процесс еще не завершен.

— Что-то не так…

Вернувшись в центр комнаты, Машрум стал искать место, где подгружалась картинка, но его напугал резкий звук из проектора. Обернувшись, Пауэлл увидел, как по всей комнате появляются еле заметные шлейфы человеческих фигур, обычно прислоненных к стене, однако, был виден только силуэт. Напуганный мужчина решил временно остановить перегревающийся проектор и обернулся.

Ему в глаза смотрело Оно. Нечто ужасное стояло посреди комнаты. Это был человек, он был одет как Пауэлл, имел черты лица Пауэлла, но совершенно иной взгляд, и шлейфы, исходящие из него, вызывали истинный первобытный ужас. Зловещая долина едва ли не вызвала у мужчины приступ паники, однако, с трудом сохраняя спокойствие, Пауэлл достал картридж, постоял пару секунд в полной тишине и… закричал.

Глава 14

— Не переживай так, тебе помогут.

— Э — это н — не так, ты, н — наверное, пыта — а–аешься р — раздавить д — давление, — заикаясь, выдавил Пауэлл.

— Ты и сам понимаешь, что это отговорки. Не было бы в этом смысла, не сидел бы ты тут.

— Мне едва ли помогла проверка у мутатолога, от психиатра пользы будет явно меньше, — отдышавшись, съязвил Пауэлл.

— Тебе нужно сохранять спокойствие.

— Спокойствие, в последний-то день… забавно…

— Номер 17, войдите, — прозвучало из кабинета.

Судорожно дышащий Пауэлл вошел в комнату, где его уже ждал сидящий в пурпурном кресле психиатр, держащий блокнот и что-то записывающий в нем же.

— Рассказывайте, — продолжая смотреть в блокнот, произнес он.

— Мое имя — Пауэлл Машрум. Мне очень плохо. Каждые 2 недели я пропадаю и мной движет что-то инородное, оно само решает, что ему делать, независимо от моих мыслей. Я теряю чувство времени… — Торопливо выдал Пауэлл.

Психолог посмотрел на Пауэлла. Его взгляд источал озадаченность.

— Ээм, мистер… Машрум?

— Да, сэр.

— Интересно, можете рассказать подробнее?

— Каждые пару недель я теряю самообладание, бессознательно падаю и тут же просыпаюсь в иных условиях, но спустя половину месяца.

— И как давно у Вас это началось?

— Почти 2 месяца назад.

— Повторите Ваше имя, — делая запись в блокноте произнес мужчина.

— Пауэлл Машрум.

— И так, Пауэлл Машрум, Вы уже были у меня как раз 2 месяца назад, Вы выглядели немного иначе и говорили совершенно иные вещи.

— Чт-что?

— Итак, многоуважаемый Эннард Энвайдер, Вы помните нашу последнюю встречу?

— Какую встречу? Я впервые в жизни обращаюсь ни то что к Вам, в принципе к психиатру.

— Вы были на моем приеме, вернее, судя по всему, была Ваша, так называемая, вторая личность. Вы были довольно загадочны и спокойны.

— А что «я» Вам рассказывал?