Закрываю калитку и иду за сестрой, пока раздеваюсь, Таня подпрыгивает на месте в нетерпении.

– Ну рассказывай, Ясь! Там у них, как в музее?

– Что? – улыбаюсь я удивленно, вешая куртку на крючок и заходя в кухню.

– Ну Кирилл говорил, что их дом внутри напоминает дворцовый музей, – хихикает Таня. – И что его родители ужасные снобы, которые даже из семейных посиделок устраивают салон… Не помню, какой-то тетки, наверное, это какая-то шутка.

– Салон Анны Павловны Шерер? – уточняю я.

– О, точно! Ты тоже знаешь? А что это за салон? А то мне было неловко у него спросить.

– Это “Война и мир” Толстого.

– А, понятно, – сестра с размаху падает в биг-бег и вытягивает ноги.

Я прохожу следом, думая о том, что Таня с Кириллом слишком разные. Он начитанный, интеллектуально развит, по всей видимости, постоянно совершенствует знания, если взять в пример тот же иностранный язык. Плюс программист. Да, определенно я поторопилась, называя его типичным мажором, который тратит родительские деньги.

Непонятно только, чем его Таня заинтересовала. Смотрю на сестру и стыжусь своих мыслей. Как минимум, ее внешность понравится девяноста пяти процентам мужчин. Может, она не особо интеллектуально подкована, зато открытая и милая. Это подкупает.

– Ясь, они тебя там загипнотизировали? – смеется сестра, трогая мою ногу своей. Я усмехаюсь, сажусь на соседний биг-бег.

– Ну в какой-то степени я с Кириллом согласна, – отвечаю ей, – но они довольно приятные люди. Высокомерно себя не вели. Мы даже договорились, что я буду заниматься с их младшим сыном английским.

– Ух ты! Огонь, Ясь! Ну а Антон? Как он себя вел? Представил своей девушкой?

– Не думаю, что это соответствует действительности. Мы встречались всего пару раз.

– Но он взял и позвал тебя на семейный ужин!

Я почему-то совершенно не думаю об этом. В голове крутится другая мысль, зудит настолько, что я не удерживаюсь и спрашиваю:

– Кирилл тебя не приглашал к себе?

Таня качает головой. Выражение лица неопределенное, так что мне сложно оценить, как она к этому относится.

– Он не любит свой дом, – выдает вдруг, я хмурюсь.

– Почему?

Она пожимает плечами.

– Кирилл не любит говорить о семье. Он как-то сказал, что ему приходится жить с родителями. Но почему – не стал объяснять. Сказал, что уедет, как только появится возможность. Ну и по этой причине не зовет к себе. Так что мы обычно или гуляем, или где-нибудь сидим.

– И… на каком уровне ваши отношения? – спрашиваю осторожно, Таня делает неопределенный жест рукой, но при этом морщится.

– Да ни на каком. В основном, мы треплемся. Несколько раз поцеловались, но как-то так… Даже без языка. Он не особенно проявляет инициативу в этом плане, по-моему, ему куда больше нравится таскаться по городу и болтать.

– А тебе?

Я жду ответа, думая о том, что Кирилл отнесся к моей просьбе серьезно. Не торопится от слова совсем. Не только в отношении секса, даже в поцелуях. Удивительно, конечно.

– Ну он симпатичный, – замечает Таня, развалившись в биг-беге и закинув руки за голову. – Но честно сказать, очень уж замороченный. Он тут целый час затирал на тему космоса, какие-то там процессии…

– Прецессии, – поправляю на автомате.

– Типа того. Не, интересно, конечно, но мне бы хотелось как-то иначе. Ну знаешь, больше внимания, цветочки там, в киношку сходить… Слушай, а почему тебя нигде в интернете нет? – внезапно переводит она тему, я от неожиданности теряюсь.

– Даже не знаю. А что я буду там постить?

– Да все подряд.

Качаю головой, отмахиваясь.

– Кому это надо, Тань?

– Да всем. Сейчас все общение в интернете. Тем более ты переехала, у тебя же были друзья, подруги? Им будет интересно узнать, как ты живешь. А еще интернет – отличная площадка для самовыражения.

– И как ты там выражаешься?

– Ща покажу, – она залезает в телефон, показывает свои фотографии. – Я хочу в идеале стать блогером, – делится она. – Я сейчас читаю доступные материалы по продвижению, когда появятся средства, хочу пройти какой-нибудь курс. А еще хочу фотосессию себе заказать. Мне кажется, у меня вполне модельная внешность, как считаешь?

– Да, согласна, – киваю, поглядывая на Таню с удивлением. Опять открывается с новой стороны.

– У тебя, кстати, тоже хорошая фигура.

– Пусть она останется со мной.

Таня смеется, откладывая свой телефон в сторону.

– Кстати, твой Антон выложил на днях фото с голой спиной.

Я улыбаюсь.

– Надеюсь, его подписчицам понравилось.

Таня снова смеется, я поднимаюсь.

– Пойду переоденусь и вернусь.

– Давай, я пока чайник поставлю.

Поднимаюсь к себе, размышляя над услышанным. Зажигаю свет, стянув платье, сажусь на матрас. Все-таки что-то не просто в семье Самсоновых. У Кирилла с родителями не самые лучшие отношения, и судя по его словам, он не может уехать. Почему?

Самый очевидный ответ: лишится финансовой поддержки. Но я почти уверена: Кирилл может легко найти работу, хотя бы в области программирования. Что держит его в доме, который он не любит? И почему не любит? И не связано ли это с той мутной историей про деньги и тюрьму?

Вибрирует телефон, я перевожу на него взгляд и тут же беру в руки.

“Понравилось целоваться с Антоном?” – читаю вопрос Кирилла.

Злость пробегает по телу, отдает в виски, я гашу ее усилием воли. Какое он имеет право задавать мне подобные вопросы? Мы не подружки, мы вообще едва знакомы, а он ведет себя так бесцеремонно. Все время.

Держу пальцы над экраном, но в итоге ничего не пишу, откладываю в сторону. Я не буду вестись на его провокации. Я уже позволила себе сегодня лишнего, когда сначала ляпнула, не подумав, а потом разрешила коснуться меня.

Тру виски, прикрывая глаза. Господи, Яся, тебе что, пятнадцать? Серьезно? Разрешила коснуться ключицы – преступление века. Он, может, вообще ничего не имел в виду, кроме как указать на мурашки, а я… Я позорно возбудилась. Я даже припомнить не могу, когда со мной случалось подобное.

Ладно, все просто. Нужно держаться от Кирилла подальше. Меньше пересечений, никаких разговоров, только вежливое привет-пока. И Антон, конечно, Антон. Сосредоточимся на нем. Я ему нравлюсь, он мне тоже симпатичен, он взрослый, спокойный, надежный, так что… Так что вот.

Занятия с Владом мы назначаем на три часа. Ирина встречает меня в дверях, надевая шубу.