class="p1">Он протянул ей большой медовый пряник в глазури и насыпал в ладошку горстку монет.

– Это тебе на твои расходы, купи себе что-нибудь на эти денежки.

– Спасибо большое! – поблагодарила девочка.

Они распрощались с Корнеем и отправились по торговым рядам. Не успели они отойти, как тут же набежали бабы, и словно сороки накинулись на Надийкины работы. Надийка оглянулась и засмеялась:

– Смотри, бабуся!

– Вот видишь, как работы твои людям любы, – ответила, кивая, Захариха, – Ну, идём, купим всё, что нужно, денег у нас сегодня на всё хватит. Слава Богу!

ГЛАВА 14

Захариха с Надийкой направились в ряды, где продавали ткани и нитки. Девочка бегала от прилавка к прилавку, разглядывала внимательно материю, щупала её, глядела сквозь неё на свет, но в итоге отходила прочь, ничего не взяв. Наконец, она подошла к прилавку, за которым сидел пожилой мужчина и продавал очень красивую разноцветную ткань. Надийка так и застыла возле неё, залюбовавшись. Ткань была необычная, очень мягкая, бархатистая, и таких ярких цветов, что невозможно было отвести глаз – и жёлто-золотая, и небесно-голубая, и изумрудно-зелёная, и пурпурная, и чёрная, как ночное небо.

– Дедушка, – восторженно спросила Надийка, – А что это за ткань?

– А это, дочка, бархат называется, – ответил продавец.

– Какая красивая! – похвалила девочка.

Надийка тут же обернулась на Захариху, и та сразу всё поняла.

– Сколько стоит ваш товар? – спросила старуха продавца.

Тот назвал цену и Захариха крякнула, стоил бархат недёшево, однако она обещала Надийке купить то, что та захочет.

– Ну, сколько тебе взять? – спросила она у внучки.

Надийка показала ручками нужный ей размер, и старуха купила ей несколько отрезов бархата. Затем они пошли выбирать тесьму и нитки, и, закупив всё, что нужно, направились к выходу с базара. Когда они проходили уже через последние ряды, они увидели нищенку, что сидела у самых ворот, и просила подаяния, перед ней на снегу стояла небольшая глиняная плошка с медяками, когда старуха с внучкой приблизились к этой женщине, она неожиданно схватила Надийку за руку и сказала умоляющим голосом:

– Дочка, подай мне на хлебушек, Христа ради!

Надийка остановилась, внимательно поглядела на нищенку, а затем, вытащила из кармана все монетки, которые дал ей Корней, и положила в чашку.

Захариха только, было, открыла рот, чтобы сказать внучке, зачем так много, как нищенка тут же схватила деньги, спрятала их себе за пазуху, и, не отпуская девочкину руку, сказала:

– Я тебя отблагодарю!

Она достала из кармана дырявой своей шубейки небольшую вещицу, величиной с ладошку, завёрнутую в грязную тряпицу, и вложила Надийке в руку.

– Возьми, спрячь пока, дома посмотришь. Береги эту вещь, она принесёт тебе счастье и удачу в твоей судьбе. Никому её никогда не отдавай. И помни, когда тебе будет трудно, ты всегда можешь на неё понадеяться.

Надийка внимательно слушала женщину, не отводя глаз. Когда та закончила говорить, девочка молча ей поклонилась, убрала тряпицу в карман, и, взяв бабушку за руку, зашагала прочь. Захариха поглядела на внучку и увидела, что с ней снова творится то же самое, что было тогда, в летний день, на кладбище. Девочка будто чуяла что-то, одной ей ведомое, она побледнела, покачнулась, но устояла. Всё, казалось, обошлось, припадка не случилось, и, они, выйдя за ворота ярмарки, огляделись по сторонам в поисках саней соседей. Однако тех нигде не было видно. Они стали спрашивать у людей, что стояли рядом с тем местом, где должны были дожидаться их соседи, но те ответили, что они уже уехали, так и не дождавшись их.

– Ай-яй-яй, что же мы делать-то станем? – сокрушилась Захариха.

– Ничего, бабушка, пойдём.

– Как – пойдём? Пешком? Да ведь зима, холодно, а идти-то далёко.

– Не беспокойся, бабушка, нас подвезут, идём.

Захариха покосилась на внучку, подвязала ей шаль потуже, взяла её за руку и они, поскрипывая валенками по снежной дороге, зашагали вперёд, к дому.

Надийка шла, улыбаясь своим мыслям, и то и дело ощупывала в кармашке подарок нищенки, ей хотелось поскорее посмотреть, что же там, но она помнила наказ женщины – развернуть свёрточек только дома. Захариха семенила рядом и тяжкие думы крутились в её голове – что это за нищенка, что такое она дала Надийке, и что вообще происходит сейчас в их жизни? Старуха очень беспокоилась о внучке, однако верила, что Господь не допустит плохого, не даст сироту в обиду. Они прошли уже довольно большое расстояние, старуха уже устала и подзамёрзла, да и Надийка не так споренько топала своими валеночками по снегу. И вдруг они услышали за спиной шум: скрип полозьев, топот копыт и понукание извозчика:

– Ну, ну, Бурка, вперёд.

Сани поравнялись со старухой и девочкой, и те увидели, что санями правит улыбающийся Влас.

– О-о, бабушка! Доброго дня! А вы откуда тут?

– Здравствуй, Влас. Да вот, на ярмарку ходили.

– И я оттуда еду, продавать кой-чего ездил. Садитесь в сани, я вас подвезу до дома, замёрзли уж, наверное.

Он распушил ворох сена на санях, расстелил тулуп, и, усадив Надийку да подсадив старуху, тронул поводьями.

– Ну, поехали.

Конь скоро застучал копытами, и сани резво понеслись по снежной дороге.

– А вы чего ходили на ярмарку? – спросил Влас.

– Да мы вот Надийкины вышивки продавали, уж больно они хорошо идут, – похвалилась Захариха, – И нам подспорье.

– Это хорошо, – сказал Влас, – Когда в руках есть умение, да сердце к этому приложено, тогда и дело ладится.

– А вы что, тоже умеете что-то делать? – полюбопытствовала девочка.

– Да, – кивнул Влас, – Я резчик по дереву, делаю игрушки, картины из дерева, наличники на окна и столбцы на крылечко, да много чего могу. Хочешь тебе что-нибудь красивое сделаю?

– Хочу!

– А что тебе надо?

– Мне нужна рамочка такая, чтобы я могла на неё ткань крепить, когда вышиваю.

– Хорошо, – согласился Влас, – Я как-нибудь зайду к вам и мы с тобой всё обсудим.

– Ладно, – кивнула девочка.

Она засмеялась звонко и заливисто, как может смеяться только беззаботный и счастливый человек. Она оборачивалась к бабушке, что-то говорила Власу, тот с улыбкой ей отвечал. Захариха дивилась, как быстро они нашли с ним общий язык. Неожиданно в один из моментов, когда они уже почти доехали до деревни, Надийка засмеялась, и тут же смех её оборвался и она схватилась за грудь, а после за шейку. Ни с того, ни с сего девочка вдруг стала задыхаться.

– Что, что такое, внученька? – Захариха, испугавшись, затрясла девочку за плечи.

Надийка же, открыв рот, хваталась за горло.

– Что, что, Надийка?! – подскочил к ней Влас.

– Дядя Влас, скорее, скорее едем! К дому Марии!

– Это – продавщицы?

– Да-да, скорее, со мной всё хорошо, но быстрее надо.

Влас, не произнеся больше ни слова, прыгнул назад в сани, хлестнул коня и тот понёсся во весь дух, со страшной силой по дороге. Они неслись по деревне, и испуганные люди в страхе разбегались во все стороны, видя, как Влас несётся в санях, а за его спиной сидят Надийка с Захарихой. Все поняли – что-то произошло.

Наконец, Влас остановил коня возле дома Марии.

– Туда! Туда! – закричала Надийка.

Захариха с Власом выскочили из саней и побежали в дом, но дверь в избу была заперта. Влас одним ударом вышиб дверь, и они вбежали в избу как раз в тот момент, когда Мария, вытолкнув из-под ног табуретку, захрипела.

– Быстрее нож! Режь петлю! – закричал Влас, подхватив девушку за ноги.

Захариха с криками ужаса побежала на кухню и принесла нож. Они сняли Марию и уложили её на пол. Надийка стояла в дверях, держась за горло и хрипло дыша. Влас хлестал Марию по щекам, и, наконец, девушка порозовела и открыла глаза. Увидев людей, она разрыдалась. Захариха обняла её, и, прижав к себе, принялась баюкать, как ребёнка. Влас подошёл к столу и увидел письмо. Он взял его в руки и прочитал, это было письмо от её жениха. Он писал, что Мария может быть свободна, что