Итак, Сережка вынул из ранца шайбу. Держа ее двумя пальцами, словно печенье, он обратился к окружившим его одноклассникам:

— Вчера я ходил на хоккей. Наш «Север» играл с московским «Динамо». Один динамовец бросил по воротам, немножко промахнулся, и шайба попала прямо в меня. Вот она, можете посмотреть.

Все ахнули. Шайба, по которой били динамовцы! Ведь там даже есть игроки сборной!

Окружив обладателя шайбы, ребята наперебой загалдели:

— Ну и повезло!

— Счастливчик ты, Серый!

— Мо-ло-дец!

— А шрама нет?

— Хвастаться не стану, — с достоинством ответил виновник здорового ажиотажа, — шрама нет. Есть всего лишь маленький синяк.

— Покажешь? — завистливо спросил Варенцов.

Сережка обещал при случае показать.

Долго не смолкали разговоры о его шайбе. Шутка ли — по ней били динамовцы.

У Юрки Зрачкова подобных поводов для гордости не было. Он всего лишь записался в «Школу юного химика». Правда, сказал об этом Сережке таким тоном, будто это бог весть какое большое достижение. Его слова вызвали у Кукарекина лишь насмешку:

— Мы еще химию не проходим, а ты уже на нее время тратишь. Зачем тебе это надо?

— Интересно.

— Ну ты даешь. Что вы там, колдуете с пробирками? Хотите получить золото?

— Золото не золото. А вот «антистыдин» уже получили.

— Какой такой «антистыдин»? — недоверчиво переспросил Сережка.

— Мы изобрели впервые в мире специальную жидкость со сложным рецептом. Если хочешь, пойдем покажу.

Сережка, конечно, захотел, и они пошли в класс. Там Юрка достал из своего ранца металлический баллончик с пластмассовым штырьком наверху. Он нажал пальцем на штырек, и оттуда с шипением вырвалась струйка не то дыма, не то пара. В классе сразу почувствовали приятный запах.

— Это и есть «антистыдин», — объяснил Юрка. — Такого больше нет ни в одной стране. Из-за него с лица не сходит краска стыда. Когда человек соврет, его лицо сначала краснеет, потом снова становится нормальным. Ну, да это всем известно. Но если в помещение окажется хоть одна молекула «антистыдина», лицо брехуна так и останется красным навсегда, до самой старости. Еще раз соврет — станет еще краснее. Будет потом, как пожарная машина. Любой вруна за версту увидит.

Переварив услышанное, Сережка сказал:

— Есть такие люди, что врут и не краснеют.

— Не играет роли, — отрезал Юрка. — При «антистыдине» все вруны покраснеют.

— Из-за одной молекулы?

— Вот в этом и заключается наше достижение.

— А сколько ты сейчас напустил их в класс, когда пшикал?

— Спроси чего полегче. Тут не сосчитать. Миллионы, наверное. Они же совсем малюсенькие.

— Зачем ты это сделал! — начал горячиться Сережка. — Что теперь, в противогазе на уроке сидеть? Да?

— Ты чего испугался? Много врешь?

Сережка замялся:

— Ну, привирал когда-то. Было дело.

— Тогда не волнуйся, старое вранье не в счет. Если сейчас тут соврать, тогда опасно. А старое не считается.

— В самом деле интересно, — завистливо вздохнул Сережка. — Слушай, Юрк, дай мне на один денек этот «антистыдин». Я им ребят во дворе попугаю.

— Еще чего! Ты им сейчас пользоваться не сможешь.

— Почему?

— Одной рукой нужно держать баллон, другой нажимать. А у тебя сегодня опять рука болит.

— Какая такая рука? — удивился Сережка.

— Понятия не имею. Может, правая, а может, левая. Я сам слышал утром, как ты отпрашивался с урока труда, потому что у тебя болит рука. Болит?

— Не болит, — выпалил Сережка, и ноздри его трепыхнулись. — Обе руки у меня здоровые как незнамо что. Просто уж очень мне неохота эти палки строгать, время тратить. Мне хочется партии поразбирать, я же в шахматную секцию хожу. — И он предложил: — Выйдем в коридор, потолкуем по душам.

Юрка отказался:

— Скоро уже урок начнется.

— Дашь до завтра «антистыдин»? — опять попросил Сережка.

— Отстань, не дам. Когда тебе им ребят пугать, если ты то и дело катаешься на машине.

— На какой такой машине?

— На «Мерседесе».

— Нет у нас «Мерседеса».

— А какая у вас?

— Никакой.

— Куда же она делась?

— Сроду не было.

— Ты же говорил Полкило, что есть.

— Это я понарошке сказал, пошутил. Одолжи «антистыдин».

— Не могу, — сокрушенно вздохнул Юрка. — Слишком ценная жидкость для того, чтобы ее по дворам разбазаривать. Если хочешь меняться, тогда я согласен.

Сережка обрадованно кивнул:

— Давай. Что просишь?

— Шайбу.

— Какую такую шайбу?

— Знаменитую. Ту самую, которую ты поймал на хоккее во Дворце спорта. Ее динамовский нападающий бросил, и она попала прямо к тебе в руки.

— Нет у меня такой шайбы.

— А куда она подевалась? Ты же ее каждый день всем показывал.

Сережка стоял, опустив голову. Но не краснел.

— Показывал. Только я ее не во Дворце спорта поймал. Я ее в магазине купил. На эту шайбу меняться могу.

— Такая мне и даром не нужна. Ладно, если у тебя нет знаменитой, бери «антистыдин» просто так, задаром, — великодушно предложил Юрка, протягивая Сережке баллончик. — Я себе еще сделаю.

Забегая вперед, скажем, что некоторое время Сережка повсюду ходил с «антистыдином». В конце концов он так привык говорить правду, что совсем разучился врать. Сам не врет и другим не дает.

Что касается Юрки, то он действительно посещает «Школу юного химика». Однако столь грозный «антистыдин» он приготовил без сложных реакций. Купив в хозяйственном магазине освежитель воздуха, стер с баллончика наждачной бумагой все до единой надписи и рисунки. Вот такой рецепт, ребята.

Когда вычеркнули Сережку, в списке осталось все равно два человека. Потому что туда вновь попал Витька Худояров, который надоел сыщикам хуже горькой редьки. Уж больно с ним много возни. То он есть в списке подозреваемых, то его нет, потом опять появляется. Прямо челнок какой-то. Не случайно его родители «челноки». Иногда они уезжают в Турцию за обувью.

Еще когда ребята собирались проверять машины, Димка предупредил:

— Витьку Худоярова можно не спрашивать. Даже если есть машина, он скажет, что нет.

— Почему ты так думаешь?

— Ты же знаешь, как он всегда прибедняется.