Гвендолин пожала плечами, делая вид, что ей все равно. Они не догадываются об истинной причине ее нелюбви к портретам и фотографиям, и замечательно. Пока они думают, что это всего лишь девический каприз и желание пококетничать, она готова позировать.

— Гвен, вы к себе несправедливы, — раздался голос Уолтера.

Никто не обратил внимания на его слова, все были слишком заняты своим делом. Но Гвендолин медленно повернулась к нему и, встретив понимающий взгляд его черных глаз, покраснела еще сильнее. Он видит. Он догадывается. Ну и пусть. Она гордо вздернула голову. Мнение всех этих людей не страшит ее!

— Я считаю, что художникам не стоит растрачивать свой талант на меня, — отчеканила она. — Николас, вы зря тратите время. Вам следовало выбрать более достойный объект. Мисс Гастингс, например…

— Только не говорите мне о Марион! — воскликнул Кармайкл с неподдельным ужасом. — В жизни больше не буду ее рисовать!

Гвендолин стало жаль беднягу. Видимо, его сердце больше не в состоянии выдерживать страдания, которым его подвергает златокудрая Марион.

— А в чем дело? — насмешливо спросил Уолтер. — Чем она так не угодила вам, Ник?

Гвендолин была готова растерзать Уолтера за бесцеремонность. Неужели трудно догадаться? Ник, как и все остальные, безумно влюблен в нее без всякой надежды на взаимность. Или в Уолтере говорит ревность?

— Она ничего не понимает в живописи, — буркнул Николас. Эта тема была ему явно неприятна.

— Но разве модель должна разбираться в живописи? — искренне удивилась наивная леди Джулия.

Она-то не чувствовала истинной подоплеки этого разговора. Гвендолин сидела как на раскаленных углях.

— Конечно, это совершенно необязательно! — воскликнул Николас, продолжая яростно терзать бумагу. — Но Марион считает, что художник должен лишь отображать ее красоту, а еще лучше приукрашать ее. Что такое искусство никак не укладывается в ее хорошенькой головке!

Гвендолин было жаль его и всех других, страдающих от неразделенной любви. Себя она пока не думала относить к их числу, но при виде интереса, который Уолтер проявлял к персоне мисс Гастингс, ей становилось очень тоскливо.

— Хорошо, — кивнул Уолтер, — а чем же тогда Гвендолин отличается от Марион? Разумеется, за исключением нелюбви к позированию. Неужели вы думаете, что ей не хочется, чтобы вы изобразили ее как можно прекраснее? Разве женщинам есть дело до вашего искусства?

Гвендолин буквально задохнулась от возмущения. Уолтер говорит так, как будто ее нет здесь. Неужели он не понимает, что оскорбляет ее?

— Не знаю… — протянул Кармайкл, пытливо оглядывая Гвендолин.

Девушка заерзала на месте, смущенная его пристальным взглядом.

— Гвендолин кажется мне совсем другой, — продолжал Николас невозмутимо. — Конечно, я могу ошибаться, но точно одно — ее голова не забита лишь драгоценностями и поклонниками…

— Ах, мистер Кармайкл, вы, кажется, забываете, что Гвендолин находится здесь, — улыбнулась леди Джулия покровительственно. — Вы не боитесь вскружить девушке голову своими комплиментами?

— Лично я не услышал ни одного комплимента в адрес Гвендолин, мама, — довольно резко заявил Уолтер. — Лишь одни голые факты.

Гвендолин поджала губы. Естественно, ему не очень понравилось то, что о его обожаемой Марион посмели отозваться в таком тоне. В любом случае глупо сердиться на бедного Ника — оскорбленная любовь побуждает его говорить такие горькие слова.

— Дорогому кузену даже в голову не может прийти, что кто-то сочтет нужным сказать мне комплимент, Джулия, — пояснила Гвендолин с непринужденной улыбкой.

Обида на Уолтера была так сильна, что она не могла молчать.

Пожилая леди растерянно оглянулась на сына. Атмосфера накалялась.

— Леди Гвендолин полагает, что я слеп и глух и не в состоянии оценить ее многочисленные достоинства, — саркастически заметил Уолтер, обращаясь к матери.

Гвендолин открыла рот. Что происходит? С чего он вдруг ополчился против нее?

— Дети, успокойтесь, — умиротворяюще сказала леди Джулия, словно Уолтер и Гвендолин были несмышлеными малышами. — Что подумает мистер Кармайкл, если вы начнете ссориться?

— О, не обращайте на меня внимания, — махнул рукой американец. — Я буду просто рисовать. Представьте, что меня здесь нет. У меня есть одна идейка…

И он углубился в работу. Но Гвендолин не собиралась больше препираться с Уолтером. Наоборот, она решила подчеркнуто не замечать его. Такой приятный вечер был безнадежно испорчен.

— Вы не поделитесь с нами вашей идеей, Ник? — спросила девушка ласково. — Очень интересно, на что я могла вас вдохновить…

Гвендолин подчеркнуто отвернулась от Уолтера. Можете провалиться сквозь землю с вашими занимательными историями и проникновенными взглядами, сэр МакНорман! Вы не единственный человек в Питхарли, с которым можно приятно провести время!

— Вообще-то я не очень люблю рассказывать о своих замыслах, — протянул Кармайкл, но Гвен видела, что ее просьба польстила ему.

Она удвоила усилия, леди Джулия присоединилась к ней.

— Хорошо, — сдался наконец Николас. — Я пытаюсь изобразить вас, Гвен, как древнеримскую богиню Диану. Мне кажется, что вы — точный тип…

— Я? — звонко расхохоталась Гвендолин. — Древнеримская богиня? С моими рыжими волосами и веснушками? Вы мне льстите, Ник.

— Дело не в цвете волос, — поморщился Кармайкл. — А в характере. Диана, богиня охоты, жительница лесов, надежно скрывающих ее красоту от любопытных глаз. Сильная, ловкая, независимая, беспощадная, но в то же время очень нежная и женственная. Горе неосторожному смертному, который осмелится преследовать ее в лесной чаще, но кто знает, не ожидает ли наглеца в конце пути заветный приз… С Дианой никогда нельзя знать наверняка…

Николас устремил вдаль мечтательный взгляд. Гвендолин почувствовала, как кончики ее ушей предательски запылали. Это называется, напросилась! Как теперь уберечься от града язвительных насмешек Уолтера?

— Да вы настоящий поэт, мистер Кармайкл, — тактично нарушила многозначительную тишину леди Джулия. — Я умираю от желания увидеть готовый портрет…

— Если Гвендолин согласится мне позировать каждый день, я быстро закончу его, — сказал Николас. — Что скажете, Гвен? Согласны забыть о своей нелюбви к позированию?

— Х-хорошо, — неуверенно ответила девушка.

Молчание Уолтера пугало ее. Почему он не высмеивает ее? Решил приберечь насмешки для более удобного случая? Например, когда все вернутся. Марион Гастингс будет рада лишний раз посмеяться.

— Я уверена, что получится изумительный портрет, — продолжала леди Джулия.

Гвендолин была благодарна ей за легкий, ни к чему не обязывающий разговор, но в то же время ее смущали многозначительные взгляды, которые леди Джулия порой кидала в ее сторону.