Первый русский корабль появился в Средиземном море еще в правление Петра Великого, в 1717–1719 гг. В течение следующих 50 лет русские еще дважды появлялись в Средиземном море – в 1725 г. небольшая эскадра из трех кораблей достигла берегов Испании, а в самом начале Екатерининского правления, в 1764 г., – фрегат «Надежда Благополучия», в дальнейшем участвовавший в Архипелагской экспедиции.

Одновременно с этим активизировалась деятельность русских агентов на Балканах. Они посетили Морею (Пелопоннес) и установили контакт с местными жителями – майнотами. Согласно планам русского правительства их и другое православное население следовало поднять на восстание против турок. Свидетельством того значения, которое имела Россия для местных народов, стало появление в Черногории накануне русско-турецкой войны самозванца Стефана Малого, который получил власть, провозгласив себя спасшимся русским царем Петром III.

В конце 1768 г. Алексей и Федор Орловы прибыли в Италию и обосновались в Венеции, у которой были тесные контакты с Балканами. Согласно рассказу Рюльера здесь они ежедневно посещали православные храмы, а на выходе из церквей всегда бывали окружены толпой народа, которому щедро раздавали деньги. Если отбросить авторскую риторику, то становится очевидно, что они прощупывали настроения православного населения для вербовки потенциальных сторонников. По словам Ю. В. Долгорукова, «граф Алексей Григорьевич Орлов, разговаривая со славянами, венецианскими подданными и нашими единоверцами, уверился, что они недовольны своим правлением; также их соседы черногорцы, турецкие подданные. И все греки в Архипелаге преданы делу российскому». Оценив все это, он отправил донесение в Петербург, «дабы на сии народы и обстоятельства делать свое внимание, и он предоставляет свои услуги, если прислан будет флот и войско».

Впрочем, мемуарист (которого многие серьезные ученые считают русским аналогом барона Мюнхгаузена) несколько упрощает события. Далеко идущие планы появились еще до прибытия братьев Орловых в Венецию. Впервые мысль послать эскадру к берегам Эгейского моря, поднять и поддержать восстание проживавших там православных народов против турок высказал Григорий Орлов в начале ноября 1768 г., еще до подписания манифеста об объявлении войны. Вполне вероятно, что Григорий просто озвучил идеи своего брата и донес их до Екатерины.

Вид Чесменской пристани.

В донесении императрице Алексей Орлов настаивал на скорейшей отправке экспедиции: «Эскадра наша от осьми до десяти линейных кораблей и на которой несколько войск наших посажено будет, великий страх причинит туркам, если достигнет до наших мест; чем скорее, тем лучше. Слыша о неисправности морской турецкой силы, о слабости их с сей стороны, надежно донести могу, что оная не только великие помехи причинит им в военных приуготовлениях, поделает великое разорение, понанесет ужас всем магометанам, в кураж и одобрение православным, и более страшна им быть может, нежели все сухопутное войско».

При внесении проекта экспедиции в Совет при императрице Григорий Орлов формулировал свое предложение так: «Послать, в виде вояжа, в Средиземное море несколько судов и оттуда сделать диверсию неприятелю».

12 ноября 1768 г. на заседании Совета Григорий Орлов уже обстоятельно изложил свое мнение об экспедиции в Средиземное море. Предложение было принято, хотя и без большого энтузиазма, под нажимом императрицы. Алексей Орлов был назначен командующим экспедицией в должности генерал-аншефа. В рескрипте, данном Г. А. Спиридову, цели всей экспедиции определялись следующим образом: «Поелику главная сему нашему плану цель состоит в поднятии на турков подвластных им народов, – следовательно же и долженствует уступать оной первое место все другие операции; Ваша экспедиция натурально принадлежит к числу сих последних, первым же предметом есть и всегда долженствуют пребыть сухопутные операции графа А. Орлова». Спиридову предписывалось «провести сухопутные войска с парком артиллерии и другими военными снарядами для содействия гр. Орлову образовать целый корпус из христиан к учинению Турции диверсии в чувствительнейшем месте».

К. Л. Христинек. Овальный портрет графа Орлова-Чесменского. 1779 г.

Показателем значения, которое Екатерина придавала действиям на Средиземном море, является общая численность русских сил, направленных туда за годы войны. Всего было отправлено пять эскадр – 20 линейных кораблей, 6 фрегатов, 1 бомбардирский корабль, 26 вспомогательных судов, свыше 8 тысяч человек десанта; личный состав всей экспедиции составлял свыше 17 тысяч человек. К этому в Британии и Греции было прикуплено несколько фрегатов и бомбардирских судов.

После прибытия в Средиземное море эскадры Спиридова согласно плану А. Г. Орлова часть кораблей должна была отправиться за ним самим в Ливорно, где он тогда находился, а другая их часть следовать к полуострову Майна, жители которого (майноты) были известны своей воинственностью и готовностью восстать против турок. Для осуществления этого плана эскадра вышла в январе 1770 г. из Порт-Магона и затем разделилась: отряд под командованием С. К. Грейга (линейный корабль «Три Иерарха», фрегат «Надежда Благополучия» и пакетбот «Почтальон») направился за главнокомандующим, остальные корабли двинулись к побережью Мореи. Однако активные операции флота не предполагались: согласно планам А. Г. Орлова действовать предстояло десанту, который должен был поднять греков на восстание, а кораблям отводилась лишь транспортная роль.

С военной точки зрения этот план был несостоятельным. Орлов, будучи сухопутным офицером, пока еще не мог оценить значение действий на море. Весь расчет строился на восстании греков – однако они, с энтузиазмом откликавшиеся на русские призывы и участвовавшие в политической игре, были бойцами отважными, но совершенно неорганизованными, не способными противостоять регулярным войскам. К тому же турки господствовали на морских коммуникациях, а значит, могли легко перебрасывать силы в те места, где восстание оказалось бы особенно успешным и опасным.