Домовой слетел к ним и обнял прозрачными ладонями обоих.

— Лучше давайте подумаем, куда можно Кныша пристроить. Пропадёт ведь…

— Домовой месту служит. Уходить ему нельзя, — вздохнула Степанида.

— Сам не уйдёт, а вот переманить его можно, — улыбнулся Матузков, вспомнив как пригласил в отдел Бороду, — наведаемся на хлебозавод номер два? Может им ненужный в пекарне Кныш пригодится?

Вечером Степанида грелась чайком у Хаврошки и делилась печальными мыслями по поводу домового в облике кота. Кикимора качала головой и подхихикивала, ничуть не сочувствуя Кнышу.

— Это не домовой, а хвост кошачий, коли не может с хозяйством управиться. И жалеть его нечего. Правильный домовой сам хозяину подскажет и подучит, чтобы прибыля валили.

— Разве ж домовой в прибылях должен понимать?

— Еще как должен, — кикимора нахмурила лоб, — погоди-тко, была же запись о прибылях и убытках в «Уложении для добропорядочной нечисти».

Хаврошка ненадолго задумалась, почесала нос, украшенный с бородавкой, поправила фартук и совершила ещё несколько сосредоточенных движений.

— Нет, не могу вспомнить. Я ж только раздел для кикимор затвердила, а там сказано: «К деньгам хозяйским прикасаться кикиморе не должно, от этого они убавляются». Ещё помню, что если заведётся Оброчник, то всей домашней нечисти следует гнать его метёлкой.

Мышь вздохнула. Со слов кикиморы ну никак было не понять, как бороться с бедой. Кабы саму книгу почитать, да где ж её взять?

Весь вечер Степанида вертелась в гнезде и размышляла о событиях минувших дней. Казалось ей, что разгадка где-то рядом, стоит только присмотреться. Ночью ей снился облезлый хвост Кныша и пышущая жаром чиаббата. Домовой летал куда-то, оставив Степаниду одну, вернулся только под утро и не мог дождаться, когда мышь проснётся.

— Милушка, — шепнул он наконец, — я у домового Сметанки был. Ну, который политрук у нас в Добровольной Дружине Домовых. Такого разузнал…

— Ммм… — спросонья прищурилась Степанида и села в гнезде прямо на хвост.

— Добровольная Дружина Домовых утверждает, что Кныш преспокойно живёт себе в доме хозяйки пекарни. И в новомодное заведение его никто не забирал. Да и не может домовой на два угла жить! И теперь я задумался: а кто таков этот кот?

Вредная Степанида вместо ответа начала умываться и причёсывать шёрстку. Потом она понюхала плесневую корку сыра и печально вздохнула. Потом она демонстративно уселась на стол следователя, ожидая, что тот явится на работу и принесёт ей чего-то вкусного. Домовой кружил под потолком, бурча себе под нос: «Нет такого домового, нет и всё тут. Выдумка. То-то я заметил, как кот от меня шарахнулся. С чего бы? Все домовые суть братья, от одного нечистого корня. И порядочный домовой в коте либо собаке не спрячется, тем паче облезлом!»

Матузков пришёл на службу без опозданий и сразу же угостил Степаниду кунжутным печеньем и двумя кусочками докторской колбасы. Пока она самозабвенно набивала пузо, домовой делился соображениями.

— Что за смысл обсуждать дело? — пожал плечами Матузков, — Хозяйка даже заявление писать не стала и ушла в обиде.

— Разве мы не должны докапываться до сущности протекших дней, до их причины, до оснований, до корней, до сердцевины? — вертелся вокруг следователя дотошный домовой, — или тебя, как и Степаниду, волнует только «теперь и тута»?

— Матвей Иваныч просто злится, что его за пирожки да французский хлеб в убыток ввели, — важно заметила Степанида, закончив с завтраком, — и мстительно теперь не замечает очевидности. А тут вопрос сыскного отдела. Кто этот Кныш на самом деле и почему в обман нас ввёл?

— Именно, Стешенька, — домовой приземлился на стол и погладил по голове Степаниду прозрачной ладонью. Та прижала ушки и улыбнулась.

— Так! — хлопнул по столу Матузков с силой, что парочка вздрогнула, — у меня тут три нераскрытых дела. А вы меня на мелочи отвлекаете!

— Мы и сами с усами, — фыркнула мышь.

— И с бородой, — добавил домовой и смутился.

— Мы и сами в дедукции могём, — добавила мышь.

Матузков вздохнул. Его команда не оставляла выбора: отсиживаться в уютном кабинете или идти к скандалистке в пекарню. Мышь прыгнула в карман кителя и стала пыхтеть и толкать лапками Матузкова. Ему пришлось идти на рынок. Домовой полетел следом за Матузковым серой дымкой.

Утро в Кольчугино сверкало свежестью, веяло прохладой. Блестела умытая дождём лужайка перед зданием Кольчугинского отдела. Ещё не пожухли листья на клёнах и липах, аллея шумела густыми кронами деревьев. Несколько первоклашек обогнали Матузкова, пробежал мимо хулиган-подросток, свернувший к ларьку за сигаретами, но завидев следователя в форме, резко вернулся на аллейку и поспешил к воротам школы. Мышь хмыкнула: «Прохиндей», домовой вздохнул: «Неразумный малец», Матузков буркнул: «Будущий клиент нашей конторы».

Уже на подходе к пекарне мышь беспокойно завозилась в кармане. Борода потянул воздух ноздрями, а Матузков прищурился. На двери висела табличка «Закрыто», а от ароматов свежей выпечки и след простыл. Следователь постучал в дверь. Никто не открыл. Дворник рынка в жёстком клеёнчатом фартуке и форменной красной фуражке сказал: «Как у мамы» закрылась. Допекли конкуренты проклятые'. Матузков шепнул что-то Степаниде, там мигом покинула карман кителя и побежала вокруг пекарни знакомым ходом. Дворник открыл рот, но предусмотрительно его и закрыл, отошёл подальше с метлой и стал наблюдать.

Степанида нашла заветную щель и юркнула туда, а домовой, не желавший оставлять свою подругу без защиты, просочился следом.

Ах, как стало тихо в цеху! Корпуса тестомесильных машин отбрасывали холодный отсвет на пустые разделочные столы. Конвейерная лента батонной машины стояла без дела. В углу торчал битком набитый мусором чёрный пластиковый мешок, на котором спиной к двери сидел полосатый кот с тетрадкой в одной руке и карандашом в другой. Он бурчал под нос, но кое-что разобрать было можно: «Двадцать восемь процентов НДС да пять налога с продаж! Восхитительно. В медицинский фонд еще… Тэк-с. Процент по кредиту… Замечательно. Недопоставка муки в прошлом квартале… Превосходно. Пересортица пектина? Чудесно. Задержка зарплаты, арендных платежей… Праздник, а не жизнь. Это тебе не пирожки на дому печь, это производство!»

Мышь прыгнула и вцепилась коту в хвост, а домовой отодвинул щеколду, запиравшую пекарню изнутри. Следователь Матузков резко распахнул дверь и воскликнул:

— Самозванец Кныш! Вы арестованы. Вы имеете право на адвоката, и всё, что вы скажете — будет