– Поставьте-ка его на ноги. И пыль отряхните.

Лауниц отозвался на источник голоса и при том поразился своей смелости.

– В глаза-то не светите, идиоты.

Когда свет фонариков чуть свернул в сторону, он разглядел стоящего перед ним невысокого бочковатого мужичка с расплывшимся к губе носом и широкой хищной челюстью, судя по внешности – потомственный живодер. Его грубую, набрякшую книзу физиономию оттеняли кудрявые и будто посыпанные золотой пудрой волосы. По бокам у «златовласого» пристроились еще двое, длинные телом, щетинистые морды кирпичом, лоб прижат к косматым бровям. Чтоб доказать, что они не шестерки, одеты в дорогие кожаные плащи. Сзади переминался один – он еще носом злобно шмыгал и кряхтел, ощупывая шишку; точно тот, что у лифта схлопотал.

– Если уж пообещал стрелять, то надо было исполнять, – хмыкнул бочонок на ножках, – а так, получается, обманул.

– Учту, в следующий раз именно так и поступлю, не разочарую. Чего надо-то?

– Повежливее ты. Мы тебе, Лауниц, пока ничего плохого сделали. Но можем сделать. Господина Пачоли помнишь или надо память освежить?

– Помню. Да вы намедни и освежили, когда позвонили.

– Уже лучше, Лауниц. И про долг вспомни. Больше разговоров на эту тему не будет. Сегодня – последний. Ты на счетчике, два процента в день. На данный момент твой должок составляет пятьдесят тысяч баксов. И не пробуй еще раз слинять.

– Но мне нечего отдавать. Фильм, на который я брал деньги, провалился. Мог бы я переговорить с господином Пачоли?

Бочонок на мгновение изобразил сочувствие своим выразительным южным взором.

– Его здесь нет и говорить он с тобой не собирается. Хаким – человек занятой. Так что придется напрячься, оно того стоит. Как надумаешь, позвонишь по тому телефонному номеру, с которого тебя извещали, и скажешь «готово». Тебе сообщат, куда и когда подъехать. С деньгами. Если станешь канителить, мы тебя сами найдем и ты очень пожалеешь об этом.

Приземистый смахнул известку с лацкана пиджака Лауница и махнул головой своим. Через пару минут с улицы послышался шум мощных моторов.

Итак, к пяти тысячам, которые он должен выплатить по суду, добавилось еще минимум пятьдесят «тонн» баксов, которые он должен отдать албанским бандитам. Судя по слухам, эти ребята не просто кончают провинившегося, но еще и хорошо зарабатывают на продаже его органов. Традиционный, так сказать, бизнес, со времен натовского «освобождения» Косово, за что их еще называют потрошковой мафией.

Постойте, а откуда они знали, что он здесь? Неужели Вера намекнула ему таким образом, что деваться некуда? С другой стороны, русские всегда с албанцами на ножах. Тогда, значит, просто совпадение, для кого-то очень удачное.

Счет за лечение

– Загружен драйвер нейроконнектора, активизирован пул соединений, мост объектного преобразования функционирует нормально, получены ответы от неокортекса и таламуса, ответы дешифрованы, соединения стабильны… Мемограмма памяти, фрагмент X20, загружена. Насыщение по времени удовлетворительно. Информационные объекты активизированы. Объектный брокер не выдал ошибки преобразования – интероперабельность по всему пространству состояний установлена. Отрицательной нейронной реакции нет… Вы слышите меня, Лауниц?..

– Как же, не услышишь вас. Вы словно посреди башки моей орете в рупор. Потери сознания не было.

Потери сознания не было, но перед этим он видел себя в Зоне, в районе завода, шагающим по краю здоровенной ямы, куда сваливали когда-то шлаки, которые собирались перерабатывать в строительные материалы. Завод перестал работать пятьдесят лет назад, если не больше, однако шлак дымится. Он пытается уйти, но соскальзывает в дымящуюся яму. Карабкается, цепляется, но не может удержаться, падает.

Мир ненадолго стал плоским и слегка выгнулся, предметы с протяжным шорохом скривились и даже оторвались от своих мест.

Его словно втягивает в поток, зеленоватый, светящийся, и он находит себя на другой стороне ямы. Но когда смотрит вниз, то видит на дне ямы тело с горящей плотью – свое тело…

Мир снова становится плоским, натянутым. Когда напряжение исчезает, проступают очертания операционной и он находит себя на законном месте.

– Я представляю корпорацию, которая организовала эту благотворительную акцию. «Монлабс» профинансировала пересадку вам психомемограммы Сергея Загряжского.

Это сказал человек, который рассматривал ту самую «грамму» памяти на объемном экране, которую видно и Лауницу. И она действительно напоминала программу, написанную на каком-нибудь объектно-ориентированном языке. Человек обернулся. Рожа у него оказалась протокольная. Тонкие губы жадины. Он облизнул их и еще больше усилил впечатление. Одежда солидного менеджера, ткань костюма с легким цветовым переливом. Подошел к еще светящейся панели, на которую были прилеплены трехмерные снимки мозга с томографа. Лауниц догадался, чей это мозг.

– Еще бы заранее знать, куда заведет меня эта «благотворительность». А доктор Альтравита куда вышел?

Человек ответил не сразу, как будто придумывал, что сказать.

– Мы поговорим, и затем он вернется.

– Ясно, у вас прямая связь с туалетом. Теперь вы скажете, что «благотворительность должна носить взаимный характер», подразумевая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И что теперь от меня требуется? Сжечь деревню в Центральной Африке, чтобы ничего не мешало расти генномодифицированному горошку со стероидами?

– Вам совсем необязательно сжигать деревню. И нам тоже. Вы словно задержались в 20 веке. Мы накормим стероидами местных жителей, и они отправятся работать бодибилдерами в стрип-клуб для геев, радостно предоставив нам свои поля для производства горошка. А вам стоит подумать о небольшой работе в Зоне.

– В противном случае меня немножко расчленят, чтобы возместить мой должок компании. Мой мозг наверняка уже понравился одному пустоголовому шейху из Дубая. Другому дяде надо подарить правую почку, а тете-транссексуалу левое яичко.

– Я повторяю, ничего принудительного, все по зову сердца.

Настоящий комик никогда не смеется, подумал Лауниц. Надо ж такое сказать и даже не ухмыльнуться.

– Узнаю этот чисто корпоративный принцип. Мы тебя не заставляем, у тебя богатый выбор, однако деваться тебе некуда. И мне, надо полагать, действительно некуда деваться. Кто-то об этом хорошо побеспокоился. Полагаю, что ваши друзья.

Представитель корпорации махнул головой, словно отгоняя мушку.

– Мы предлагаем вам заработать неплохие деньги. С вами заключат контракт на «изучение Зоны».

Черт, еще и этот марамой стал активно соблазнять его прогулкой в Зону. Да что они все сговорились?

– Хоть тема про «замечательный фильм» отпала. Если вы представляете корпорацию, которая засеяла гэмэошным калом все поля к югу от Хармонта, то наверняка деньги умеете считать, и неплохие, и плохие.