Шелест вечнозеленого у самого уха был просительным, а потому я приступила к обычной для последних дней практике — игре «Угадай, чего хочет взбрык!».

— Опять… воды? — спросила сонно и ощутила, как он лапкой скользнул по моему плечу.

Ответ отрицательный.

— Есть хочешь? — и вновь скольжение. — Замерз? — тоже нет, и в этот раз он шелестит куда раздраженнее.

— А, свет… — поняла я, за что тут же получила легкий укол: угадала правильно. — Так возьми и выключи…

И он опять лапкой скользит по моему плечу.

Со вздохом перевернулась на спину, прошептала:

— Кишмиш, не капризничай. Я после опытных работ, знаешь, как устала…

Но он не слушал, покинул люльку из собственных плетений и прошмыгнул мне за шиворот. Неожиданный поворот: мы же договорились, что на шее и в моем корсете вечнозеленый жить не будет.

Оттянув ворот ночной рубашки, укоризненно посмотрела на оккупанта моей груди.

— Ты что творишь? — Дрожащий лист над его сердцевиной, чуть сморщившись, повернулся на мой голос: — Мне неудобно, это неприлично и… ладно, так и быть, свет я сама выключу. Выползай оттуда!

А он в ответ вырастил еще четыре лапки и, молчаливо протестуя, оплел ими меня.

— Взбрык! Вылазь, я сказала…

Судорожное мотание листом из стороны в сторону, и только я попыталась его отодрать, так он до хруста сжал меня в шелестящих объятиях. На мгновение зажмурилась от безысходности и постаралась не думать, где он у меня сидит и что оплетает, поддерживая форму. Просчитала про себя до двадцати пяти и после кратковременных раздумий смилостивилась над шелестящим.

— Хорошо, оставайся. — Он расслабился, а я, поморщившись от боли в ребрах, прошептала: — Но будь другом, хоть объясни, что тебя так напугало.

Лапка Кишмиша медленно, а главное, очень плавно выбралась из-за пазухи и указала направление вверх.

— Люстра? — Я заглянула за шиворот с укором: — Но ты ее уже видел…

Пятилап отрицательно помотал листом, и побег вечнозеленого удлинился еще чуть-чуть, все так же указывая вверх. Я покорно проследила за его движением, нахмурилась.

— Плафон? Тебя плафон испугал?

Листики на побеге раздраженно зашелестели, и я со вздохом попросила:

— Не ерепенься и нормально покажи.

И вот тут лапка вечнозеленого удлинилась настолько, что достигла ближайшего плафона люстры и указала в него.

— Просто прекрасно, — прокомментировала я, — императорского взбрыка средь ночи напугал светящийся кристалл…

Но Кишмиш, не обращая внимания на мою иронию, чуть дрожа качнул тяжелую люстру и стукнул плафон. В следующее мгновение из него с шипением на потолок метнулось нечто огненное, яркое и быстрое. Оно тонким хвостом ударило моего питомца по листьям и противно зашипело, широко раскрывая пасть.

И столетнее маг-растение, которое совсем недавно «мумифицировало» древянистку, неожиданно испугалось бестии, вздрогнув, уменьшило побег, чтобы спрятать его на моей груди. Я не столько удивилась неизвестному огненному созданию, сколько поведению самого питомца.

— Да-а-а-а, Кишмиш, тебе было чему испугаться, это же редкий вид, — протянула я, глядя на нежданную гостью, которая только сейчас заметила меня. — Саламандра с островов ХефФор, вид огненная, подвид…

Я задумалась, не зная, к кому причислить создание, которое, спрыгнув с потолка, еще в воздухе перешло в боевую форму. И на мою кровать мягко приземлилась огромная огненная ящерица, обросшая рогами и плавниковыми наростами. И пусть по размерам она не превосходила золотого василиска, но выглядела куда более устрашающе. Чего стоил один лишь ее хвост, тонкий, как кнут, раскаленный и раздраженно подрагивающий.

— Вид огненная, подвид кнутохвост! — возликовала я, как первооткрыватель, и продолжила анализ: — Самочка, и если судить по хвосту, живет она на этом свете от силы пару лет. А значит… — с прищуром посмотрела на притихшее существо и вынесла свой вердикт: — Боевой трансформации не имеет.

То, как вздрогнула визитерша, лишь подтвердило мои слова. И я принялась за агитацию вечнозеленого пятилапа:

— Кишмиш, это всего лишь иллюзия!

Лист выглянувшего наружу взбрыка удивленно приподнялся, будто бы спрашивая: «Правда?»

— Честно говорю! — Я указала на ящерицу пальчиком, чуть ли не ткнув ее в огромный сплющенный, а главное, иллюзорный нос. Она по размерам меньше тебя. По возрасту так совсем младенец, и еще… у нее горит только хвост, вернее, кончик, и то лишь минуту после того, как она в живом огне два часа просидит.

Я была уверена, что он сразу же кинется на саламандру, но мой растительный питомец не торопился. Совсем не торопился, так что пришлось его подстегнуть:

— Кишмиш, туши ее и давай спать!

Услышав команду, он мгновенно отлип от меня и перешел в наступление. Как саламандра убегала от императорского взбрыка, я не видела по причине сна. В ярко освещенной комнате еще минуту слышался шум погони и короткой схватки, раздраженное шипение и воинственный шелест, а затем все неожиданно погасло и затихло. А еще через несколько секунд вечнозеленый опять полез ко мне за шиворот, так сказать, в поддержку моих… форм. Но быстро получил по лапам и ретировался на соседнюю подушку.

На следующее утро я собиралась быстро, а главное — радостно. Зимний день был необычно солнечным, ярким и морозным; самое время пройти хотя бы часть пути, а быть может, и весь путь до академии пешком, чтобы надышаться, напитаться энергией и вновь почувствовать, что живу. Во-первых, с сегодняшнего дня демоница Найша официально переводится в отделение Академии МагФорм на другом конце страны, а во-вторых, после вчерашних боев с грязью я была уверена, что легко вольюсь в триста первую группу, обязательно займу уверенные позиции среди активистов и сдвину неизвестного Норго с поста старосты.

Собрав сумку и надев серое платье студиоза, я с удивлением обнаружила пропажу отличительного шарфика моего факультета. Осмотрев спальню и гардеробную, в растерянности остановилась, задумчиво спросила взбрыка, не видел ли он мой аксессуар. В ответ вечнозеленый с неохотой выбрался из сумки и полез на стену к люльке из собственных плетений. Раздраженно шелестя, выудил оттуда белый сверток и протянул мне.

С трудом представляя, что питомец мог в нем прятать, удивленно спросила:

— А что в нем?

И вот тут из свертка появился тонкий хвостик ярко-огненного цвета, ткнулся в мой ноготок, обвил мизинчик и тут же спрятался назад.

— Мне не приснилось? Это-о-то саламандра, да? Огненная, с острова…

Кишмиш кивнул, и я с ужасом и удивлением вспомнила подробности сна, который, как оказалось, таковым никогда не был. Огромная ящерица в боевой трансформации, хвост в виде кнута, перепуганный вечнозеленый и раздраженное шипение гостьи. Поправочка, малолетней гостьи.