— Кой черт в него вселился? — ахнув, спросил Макс. — Я уж было решил, что он вколачивает его грязную голову в плечи.

— Мадонна, — ахнул Дино. — Сначала Кинга чуть было не изрубили на кусочки, а сейчас он заливается вместе с парнем, который подставил его.

— Чушь какая-то. — В животе у Макса все дрожало с тех пор, как раздался предупредительный свист.

Кинг выглянул из хижины и увидел уставившихся на него людей. Он вытащил начатую пачку сигарет.

— Держи, Макс. Пусти по кругу. Празднуем.

— Здорово. Вот спасибо, — Макс взял пачку. — Красота. Все висело на волоске. Мы все рады за тебя.

Кинг наблюдал за ухмылками людей. Некоторые были добродушными, и он запомнил их, другие улыбались через силу, и он также распознал их. Вслед за Максом все повторяли слова благодарности.

Макс выпроводил всех наружу и начал делить полученное богатство.

— Это шок, — тихо сказал он. — Наверняка. Как от разрыва снаряда. Он в любую минуту оторвет голову этому англичанину. — Он посмотрел в сторону хижины, откуда донесся еще один взрыв хохота, и пожал плечами. — Он спятил, и не удивительно.

— Ради Бога, — говорил Питер Марлоу, держась за живот. — Давайте поедим. Если я не поем сейчас, я вообще есть не смогу.

И они стали есть. Еда прерывалась приступами смеха. Марлоу пожалел, что яичница остыла, но смех согрел кушанье, оно было великолепным.

— Здесь не хватает немного соли, вы так не считаете? — сказал Питер, подчеркнуто бесстрастно.

— Смотри-ка, мне тоже так кажется. Я думал, что достаточно посолил. — Кинг нахмурился, повернулся, чтобы взять соль, и тогда заметил прищуренные глаза.

— Что еще, черт возьми? — спросил он, невольно начиная смеяться.

— Господи, это была шутка. У вас, американцев, не очень-то сильно развито чувство юмора, правда?

— Идите к черту! И Бога ради, хватит ржать!

Когда они съели яичницу, Кинг поставил вариться кофе на плитку и стал искать сигареты. Потом вспомнил, что отдал их, поэтому присел и отпер черную коробку.

— Эй, попробуйте вот это, — сказал Питер Марлоу, протягивая коробочку с табаком.

— Спасибо, но я не выношу эту дрянь. Она раздражает мне горло.

— Попробуйте. Табак обработан. Я научился этому у яванцев.

Кинг с сомнением взял коробочку. В ней был все тот же дешевый табак, но не обычного соломенно-желтого цвета, а темно-золотой, не сухой, как обычно, а влажный и плотный; от смеси против ожидания сильно пахло сладким табаком.

Кинг нашел свою пачку рисовой бумаги и взял щедрую щепотку обработанной травы. Он свернул неряшливую самокрутку и отщипнул выступающие концы, небрежно роняя липший табак на пол.

«Проклятье, — думал Марлоу, — я предложил ему попробовать, а не хватать столько». Он подумал, что ему нужно было бы подобрать остатки табака и положить их обратно в коробочку, но не сделал этого. «Некоторые вещи делать не пристало», — подумал он снова.

Кинг щелкнул зажигалкой, и они оба ухмыльнулись при виде ее.

Кинг сделал осторожную затяжку, потом еще одну. Потом затянулся глубоко.

— Но ведь это же здорово, — сказал он удивленно. — С «Куа» не сравнить… но это… — Он запнулся и поправился: — Я имею в виду, что это неплохо.

— Совсем неплохо, — засмеялся Питер Марлоу.

— Как, черт возьми, вы этого добились?

— Секрет фирмы.

Кинг понял, что в своих руках он держит золотую жилу.

— Я догадываюсь, что это долгий и сложный процесс, — скромно сказал он.

— О, на самом деле, это очень просто. Вы просто пропитываете необработанный табак чаем, потом отжимаете чай. Потом вы посыпаете это небольшим количеством белого сахара и все перемешиваете, а когда смесь пропитается сахаром, аккуратно жарите табак на сковородке на малом огне. Постоянно перемешивайте смесь, или она будет испорчена. Вам надо не пропустить момент, когда она будет готова. Она должна быть не слишком сухая и не слишком влажная.

Кинг был удивлен, что Питер Марлоу так просто рассказал ему способ изготовления, не обговорив предварительно условия сделки. Он, думал Кинг, конечно, только распаляет мой аппетит. Не может быть, чтобы это делалось так просто, иначе все бы делали это. А он, вероятно, понимает, что я единственный, с кем можно провернуть это дело.

— И все? — спросил Кинг, улыбаясь.

— Да. Тут и вправду нечего добавить.

Кинг представил, как можно наладить процветающее дело. И при этом законное.

— Я думаю, что каждый в вашей хижине так обрабатывает табак.

Марлоу покачал головой.

— Я делаю его только для своей группы. Месяцами я водил их за нос, рассказывая разного рода байки, но они так и не смогли разузнать, как именно нужно это делать.

Кинг растянул рот в улыбке.

— Тогда вы единственный, кому известен этот способ!

— Да нет, — ответил Марлоу, и сердце Кинга упало. — Это туземный способ. Он известен по всей Яве.

Кинг просветлел.

— Но здесь-то никто его не знает, верно?

— Не знаю. Я, право, об этом никогда и не задумывался.

Кинг пускал дым из ноздрей, перебирая в уме возможности. Да, сказал он сам себе, у меня сегодня и вправду удачный день.

— Вот что я скажу вам, Питер. У меня к вам деловое предложение. Вы покажете, как это точно делается, а я беру вас в долю… — Кинг заколебался. — Десять процентов.

— Что?

— Ладно. Двадцать пять.

— Двадцать пять?

— Ладно, — согласился Кинг, глядя с растущим уважением на Марлоу. — С вами трудно договориться, и это замечательно. Я организую все дело. Мы будем закупать оптом. Нам предстоит организовать производство. Вы будете следить за выпуском, а я буду заниматься сбытом. — Он протянул руку. — Мы будем партнерами, прибыль точно поровну, пятьдесят на пятьдесят. Договорились?

Марлоу уставился на руку Кинга. Потом посмотрел ему в лицо.

— Нет, не договорились, — решительно сказал он.

— Черт побери! — взорвался Кинг. — Это самое выгодное предложение, которое вам когда-либо делали. Что может быть выгоднее? Я вкладываю монеты. Мне придется… — Неожиданная мысль заставила его запнуться. — Питер, — сказал он, помолчав, обиженный, но не показывающий это внешне, — никто не должен знать, что мы партнеры. Вы только покажете мне, как это делается, а я прослежу за тем, чтобы вы получали свою долю. Вы можете доверять мне.

— Я знаю это, — сказал Марлоу.

— Тогда пятьдесят на пятьдесят. — Кинг просиял.

— Нет, не пойдет.

— Боже, — сказал Кинг, почувствовав, что напряжение растет. Но он сдержал себя и подумал о сделке. И чем больше он думал… Он оглянулся по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто не подслушивает. Потом понизил голос и хрипло сказал: