– Ничего страшного. Все равно спасибо.

Ухожу, и через секунду ко мне присоединяется Брайс.

– Проклятье, – произносит он. – Вот отстой.

– Угу. Да ладно. Я уже ничего не могу изменить, так что нет смысла кипятиться.

– Знаешь, ты очень странная, – смеется Брайс.

– Это плохо?

Он останавливается, и я тоже. Он долго рассматривает меня с легкой улыбкой, едва обозначающей ямочки на щеках. Я отвечаю ему прямым взглядом, словно ничего не боюсь и не сомневаюсь в себе, словно не продолжаю мысленно сходить с ума из-за углубленного курса физики.

– Нет, – признается он, – это точно не плохо.

Прошло всего несколько минут, но школа уже похожа на муравейник: толпы учеников хлынули через двери внутрь и наводнили все коридоры.

Мы с Брайсом еще не добрались до моего шкафчика. Школьники быстро заполняют холл; звуки возбужденной болтовни и смеха отражаются от стен. Шкафчики с грохотом открываются, но большинство подростков просто тусуется возле них и обсуждает прошедшие каникулы.

Подобное мне доводилось видеть каждый год. Все были рады снова встретиться с друзьями, поговорить, обменяться историями, посмеяться и пошутить. И каждый год я стояла у своего шкафчика, прокручивала песни на айподе, пытаясь выглядеть занятой, и подчеркнуто не замечала всего, что происходило вокруг.

Теперь, однако, я стою без спасительных наушников рядом с потенциальным собеседником. И ощущаю себя потерянной. У меня начинается клаустрофобия.

Ничего не могу с собой поделать: очутившись в знакомой ситуации в первый учебный день посреди коридора со шкафчиками, наполненного школьниками, я цепенею. Даже если теперь мое положение в обществе изменилось, воспоминания еще слишком свежи. Я помню тот первый учебный день в год, когда Дженна уже окончила школу.

Я опаздывала на классный час. Ужасно разнервничалась из-за того, что старшей сестры больше нет рядом и некому за мной приглядеть, и пряталась в туалете, закрывшись в кабинке. Я была готова даже получить замечание за опоздание, лишь бы только держаться подальше от людей.

Это не помогло.

Меня толкнули к шкафчику, врезав локтем по позвоночнику.

– С дороги, – буркнул парень, который налетел на меня.

Мне следовало промолчать. Я не собиралась говорить громко, просто пробормотала:

– Мог бы и обойти. Не обязательно переть напролом.

К сожалению, меня услышали. Какие-то девчонки захихикали. Я даже не разобрала, кто этот парень, для меня все они были на одно лицо. Задиры. Однако мельком я увидела спортивную куртку и догадалась – он спортсмен. Конечно, кто же еще.

– Обойти? – переспросил он, издевательски смеясь, и у меня свело живот. Я была рада, что не позавтракала и вырвать нечем. – Это довольно сложно сделать, когда ты перегородила собой весь чертов коридор, Толстуха Мэдди.

Мои щеки едва не вспыхнули, но я не отрывала взгляда от шкафчика и делала глубокие вдохи, не собираясь показывать им, как сильно меня это ранит. Именно это их и заводило; слезы мне бы не помогли, и уж точно ни от кого я не получила бы сочувствия.

– Хрю, хрю, – изобразил мой обидчик свинью. Я сгорбилась и сжала кулаки. Одного наушника было недостаточно, чтобы заглушить их всех, хрюкающих и фыркающих в попытке вывести меня из себя. Когда они наконец поняли, что я не собираюсь рыдать, то сдались и прошествовали мимо, толкая плечами и локтями, а один даже подставил подножку, стремясь повалить меня на шкафчик. Я уже практически задыхалась. Все, чего мне хотелось, – побежать в туалет или даже домой. Но я удержалась. Забрала несколько книг, пролежавших все лето, закрыла дверцу шкафчика и вставила в ухо второй наушник, прибавив громкость на айподе.

Теперь меня снова переполняет желание убежать в туалет или даже в наш новый дом.

Но я держусь.

Делаю вдох и догоняю Брайса, который здоровается со всеми и даже не заметил, что я отстала.

– Брайс! Привет, чувак, как провел лето?

– Эй, Брайс!

– Привет, Брайс!

Я ожидаю, что он забудет обо мне и примется болтать с приятелями, но Брайс лишь кивает и отвечает на приветствия, договариваясь увидеться позже. Он останавливается возле предположительно моего шкафчика. Так как мне не нужно ничего в него класть, я даже не собираюсь его открывать.

Раздается звонок, и толпы учеников расходятся по классам.

Брайс смотрит в мое расписание и говорит:

– Поднимись по лестнице и сверни в коридор налево. Кабинет 27б.

– Э-э, ладно…

– Как-то неуверенно ты это сказала, – смеется он.

– Вовсе нет.

– Хочешь, чтобы я тебя проводил?

– Н-нет, – заикаюсь я, но тут кто-то врезается в меня, и я, теряя равновесие, заваливаюсь на шкафчики. Сглатываю. – Нет, – повторяю. – Все нормально.

– Давай я провожу тебя. – Брайс хватает меня за руку.

Я следую за ним к лестнице. Толпа редеет, пока мы поднимаемся и сворачиваем в коридор, и Брайс останавливается у кабинета 27б.

– Пришли.

– Спасибо. – Меня накрывает волна облегчения. – Я очень тебе благодарна.

– Без проблем. Слушай, э-э, увидимся позже, ладно?

Брайс сверкает одной из своих сногсшибательных улыбок, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь в ответ.

– Конечно. Да. Еще раз спасибо.

– Не стоит благодарностей, Модница. – Он произносит это с усмешкой и идет обратно тем же путем, каким мы недавно пришли. Когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как он уходит, – сама не знаю зачем, – то обнаруживаю прямо за собой какую-то девушку.

Первая мысль при виде нее – это угроза. Все дело в позе девушки: одна рука с идеальным маникюром лежит на бедре, другая грациозно опущена вдоль тела, одна нога чуть отставлена, голова высоко поднята, – и ее облике. В джинсовых шортах и обычной майке каким-то образом незнакомка умудряется выглядеть моделью с обложки глянцевого журнала; я по сравнению с ней просто погулять вышла.

Следующая мысль: насколько же она красива – из тех красавиц, которым девчонки завидуют и с которыми в то же время отчаянно хотят дружить. У нее темно-коричневая кожа, круглое лицо с мягкими, будто кукольными, чертами и большие карие глаза. Подозреваю, что передо мной весьма популярная особа.

– Откуда ты знаешь Брайса? – Даже в ее голосе звучит высокомерность представительницы элиты общества.

– Э-э… я, э-э, познакомилась с ним на… на пляжной вечеринке… – с трудом произношу я и сглатываю.

Непонятно, разозлило ее мое общение с Брайсом или вызвало любопытство.

– Ты ведь новенькая? – На этот раз ее голос звучит мягче, дружелюбнее.