Вот какого черта, а? Он что, не мог выбрать какую-нибудь мускусную вонючку? И… И почему Костя этой водой не пользуется? На Новый год же дарила! Глядишь пользовался бы и кровать бы плесенью зарастала поменьше…

Ну, с Варламовым же срабатывает, я реально начинаю думать о сексе, приходится выгонять Диму из личного пространства и надеяться, что не спалилась.

— Скажешь тоже, пугать. Можно подумать, я прям такой страшный. — Вздыхает Варламов.

Вопрос я оставляю без ответа. Честность Варламов не заслужил, а врать мне не хочется. Не страшный. Но безумно раздражающий.

Знаете, иногда я теряю связь с реальностью, и подумываю, что Димочка не такой уж и козел. А потом его телефон трезвонит, на экране высвечивается какая-то Верочка — этакая милая девица с утиными губешками, и Дима, воровато на меня озираясь, высказывает из кабинета.

Как будто я собираюсь его за это убивать. Ну, травануть хочется, бесспорно, но… Нет, я не лезу не в свое дело. Ну есть у него личная жизнь. Можно подумать для меня это секрет. Нет. Это факт. Неприятный, но я с ним смирилась как-то, довольно давно. Живу.

С Костей я не созваниваюсь в телецентре, мы с ним так договорились. Правда о том, что я тут работаю с бывшим мужем, Костику я почему-то не сказала. С одной стороны, вряд ли бы он рванул пересматривать договор, он же просто менеджер по рекламе, договорами у нас юристы занимаются. С другой стороны, мне почему-то кажется, что он будет ревновать. Хотя в той же кафешке они с Димой чудом разошлись и никто никому не набил морду, это все-таки было… Неприятненько. Нине я потом высказала свое «фи».

— Ну, так что, закажем или пойдем в кафе? — повторяет Дима, когда кровь унимается и он с чистой совестью швыряет платок в мусорку.

— Знаешь, я пожалуй бы отвлеклась и проветрилась. — Задумчиво киваю я, — у тебя кровь на рубашке, кстати.

Знаете что меня безумно “радует” в мужчинах? Их полная незакомплексованность. Димочка без всякой задней мысли, бросает взгляд на те мелкие капельки, что долетели до белой ткани, сбрасывает с широких плеч свой стильный пиджачок, подходит к шкафу и начинает стягивать рубашку.

Кто заказывал стриптиз? Чур не я!

Я — воспитанная девочка, меня просить отворачиваться не надо. Я сама отворачиваюсь.

Вот только ай-яй-яй, миноискатель пропустил таки мину, с той стороны кабинета у Димочки внезапно находится зеркало, и я… Нет, я сразу же отвожу взгляд. Но я успеваю заметить его спину. Такую красивую, мать его, спину. До одури. К такой хочется прикоснуться.

Я помню эту спину. На ощупь. Два шрама на правой лопатке — ещё подростком лазил по заброшенный стройка и несколько раз неудачно упал. Родинки на пояснице. — восемь штук, четыре крупных, четыре мелких. Черт… Кажется, меня заносит.

Вот опять, к моей досаде, мой бывший мудак получает очко. Он по-прежнему в отличной форме. Чуть более подкачан, чуть заметнее подсушен. Я понимаю, на что в нем залипают юные двадцатилетние феечки. Нужно сказать, подачу с лифтом он сейчас хорошо отбил, хоть и не знает об этом.

А взгляд-то, взгляд-то мой… Так и норовят глаза-предатели соскользнуть влево, в зеркальную гладь, чтобы скользнуть по той рельефной спинке хотя бы взглядом.

Ах, Полина-Полина, и это при живом-то Косте ты пытаешься не пялиться на бывшего муженька. Хотя ладно, это так, эстетическое. Просто красивые мужские спины — моя слабость. И то, что пониже спины я тоже ценю, если оно такое поджарое, крепкое, загорелое, ну и можно слегка волосатое, м-м-м…



А знаете, что я сейчас думаю?

Я думаю, что сегодня смогу отбрехаться от Димочки и уехать пораньше, я на неделе перерабатывала. А так… Приеду домой. Приготовлю этот несчастный ужин для Кости. Надену красную шелковую комбинацию, месяц уже она лежит на полке, скучает. И плевать мне на то, будет ли Костя пахнуть той туалетной водой или нет. Даже лучше если нет. Еще не хватало мне падать в одну постель с мужчиной, от которого пахнет как от Варламова…

Иногда мне хочется сходить к психотерапевту. Вот к этим вот в круг анонимных… Круг анонимных идиотов мне прекрасно подойдет. Так и представляю, что прихожу туда, сажусь на стульчик, тяжко вздыхаю и представляюсь.

— Здравствуйте, я Дмитрий Варламов и я идиот.

— Здравствуй, Дмитрий, — весело прошелестят мне собратья-идиоты.

— Расскажите о себе поподробнее, — предложит мне психотерапевт, и мне придется открыть рот для этого чистосердечного признания.

— Я развелся с женой, а теперь самым безнадежным образом на неё зависаю.

И после этого все остальные идиоты торжественно меня коронуют.

Полли… Боже, как я по ней скучал, оказывается. Это невозможно было ощутить на расстоянии, это получилось ощутить лишь только вблизи, когда она оказалась на расстоянии нескольких шагов и начала проводить со мной время.

Я на полном серьезе, каждое утро ловлю себя на том, что жду появления бывшей жены. Что сижу и как мальчишка в ожидании Полины перекладываю ручки в настольном органайзере, чтобы они стояли как-нибудь поровнее и не раздражали глаз.

На самом деле хочется больше, не просто оказаться к ней поближе во время её работы, хочется прикоснуться к ней, опустить запястья на её плечи, хотя бы. Но я за одно только предложение заказать обед сегодня получил локтем в нос, а за попытку легких объятий — Полли ведь не удержится, Полли ведь пошлет меня к чертовой матери, и может вообще разорвать договор с Кирсановым, налететь на кучу неприятностей и потерять шанс на реализацию мечты — и все только потому, что меня на ней клинит.

На самом деле клинит меня давно. Только Полли была той самой, что держала меня очень крепко. И после неё — ни одна не устраивала меня даже вполовину так же. Куда ни ткни — везде бабочки-однодневки.

Модельки, актриски, телеведущие — вроде симпатичные, а ни для чего кроме как для секса в итоге и не годятся. Со многими из них даже не приходилось рвать отношения, они уходили сами, не считая нужным объясняться.

И на них в общем и целом было плевать, сегодня была Вера, через неделю Вера соберет чемодан, потому что нашла себе покровителя поинтереснее, и я… Я выдохну, на самом деле, потому что не был согласен с Верой начинать хоть что-то серьезное.

А потом я приду на работу, и снова увижу здесь Полли…

Полли — едкую, самоуверенную, твердую как гранит, способную оттолкнуть меня одним только взглядом.

Полли — по-прежнему безумно способную. Ей совсем ни к чему была моя помощь, я ей только мешал когда-то. Даже сейчас она находит мои недочеты, и сходу вникла в то, что из себя представляет сценарная работа, а это понимание вообще-то давалось не всем.

Полли, которую каждый вечер от студии забирал все тот же… Унылый, и никаких других эпитетов я ему придумывать так и не стал. В отличии от меня, Полли вполне была способна на серьезные отношения.