class="p">Фаина Георгиевна сказала ему:

– В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам

словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь,

что когда вы вернетесь домой, ваша мать выскочит из

подворотни и как следует вас искусает.

* * *

Приятельница сообщает Раневской:

– Я вчера была в гостях у N. И пела для них два часа…

Фаина Георгиевна прерывает ее возгласом:

– Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!

* * *

В переполненном автобусе, развозившем артистов после

спектакля, раздался неприличный звук. Раневская

наклонилась к уху соседа и шепотом, но так, чтобы все

слышали, выдала:

– Чувствуете, голубчик? У кого-то открылось второе

дыхание!

* * *

В театре.

– Извините, Фаина Георгиевна, но вы сели на мой веер!

– Что? То-то мне показалось, что снизу дует.

* * *

Известная актриса в истерике кричала на собрании труппы:

– Я знаю, вы только и ждете моей смерти, чтобы прийти и

плюнуть на мою могилу!

Раневская толстым голосом заметила:

– Терпеть не могу стоять в очереди!

* * *

– Почему Бог создал женщин такими красивыми и такими

глупыми? – спросили как-то Раневскую.

– Красивыми – чтобы их могли любить мужчины, а

глупыми – чтобы они могли любить мужчин.

* * *

– А вы куда хотели бы попасть, Фаина Георгиевна, – в рай

или ад? – спросили у Раневской.

– Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее

мне было бы в аду – из-за компании, – рассудила Фаина

Георгиевна.

* * *

Некая энергичная поэтесса без комплексов предложила

Раневской спекулятивное барахло: духи мытищинского

разлива и искусственный половой член – «агрэгат из

Парижа».

– Сказала, что покупала специально для меня. Трогательно.

Я не приобрела, но родила экспромт: Уезжая в тундру,

Продала доху,

И купила пундру,

И фальшивый х…

Есть дамы, которые, представьте себе, этим пользуются.

Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!

* * *

В Комарове, рядом с санаторием, где отдыхает Раневская, проходит железная дорога.

– Как отдыхаете, Фаина Георгиевна?

– Как Анна Каренина.

В другой раз, отвечая на вопрос, где отдыхает летом, Раневская объясняла:

– В Комарове – там еще железная дорога – в санатории

имени Анны Карениной.

* * *

Близким друзьям, которые ее посещали, Раневская иногда

предлагала посмотреть на картину, которую она

нарисовала. И показывала чистый лист.

– И что же здесь изображено? – интересуются зрители.

– Разве вы не видите? Это же переход евреев через Красное

море.

– И где же здесь море?

– Оно уже позади.

– А где евреи?

– Они уже перешли через море.

– Где же тогда египтяне?

– А вот они-то скоро появятся! Ждите!

* * *

Когда Раневская получила новую квартиру, друзья

перевезли ее немудрящее имущество, помогли расставить и

разложить все по местам и собрались уходить. Вдруг она

заголосила:

– Боже мой, где мои похоронные принадлежности?! Куда

вы положили мои похоронные принадлежности? Не

уходите же, я потом сама ни за что не найду, я же старая, они могут понадобиться в любую минуту!

Все стали искать эти «похоронные принадлежности», не

совсем понимая, что, собственно, следует искать.

И вдруг Раневская радостно возгласила:

– Слава богу, нашла!

И торжественно продемонстрировала всем коробочку со

своими орденами и медалями.

* * *

Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок

не работает:

– Как придете, стучите ногами.

– Почему ногами, Фаина Георгиевна?

– Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!

* * *

– Что это у вас, Фаина Георгиевна, глаза воспалены?

– Вчера отправилась на премьеру, а передо мной уселась

необычно крупная женщина. Пришлось весь спектакль

смотреть через дырочку от сережки в ее ухе.

* * *

Алексей Щеглов, которого Раневская называла «эрзац-внуком», женился. Перед визитом к Раневской его жену

Татьяну предупредили:

– Танечка, только не возражайте Фаине Георгиевне!

Когда молодожены приехали к ней, Раневская долгим

взглядом оглядела Таню и сказала:

– Танечка, вы одеты как кардинал.

– Да, это так, – подтвердила Таня, помня наставления.

Вернувшись домой, Щегловы встретили бледную мать

Алексея с убитым лицом. Раневская, пока они были в

дороге, уже позвонила ей и сказала:

– Поздравляю, у тебя невестка – нахалка.

* * *

Однажды Раневская потребовала у Тани Щегловой –

инженера по профессии – объяснить ей, почему железные

корабли не тонут. Таня попыталась напомнить Раневской

закон Архимеда.

– Что вы, дорогая, у меня была двойка, – отрешенно

сетовала Фаина Георгиевна.

– Почему, когда вы садитесь в ванну, вода вытесняется и

льется на пол? – наседала Таня.

– Потому что у меня большая жопа, – грустно отвечала

Раневская.

* * *

Маша Голикова, внучатая племянница Любови Орловой, подрабатывала корреспондентом на радио. После записи

интервью она пришла к Фаине Георгиевне и сказала:

– Все хорошо, но в одном месте нужно переписать слово

«феном е н». Я проверила, современное звучание должно

быть с ударением в середине слова – «фен о мен». Раневская

переписала весь кусок, но, дойдя до слова «феномен», заявила в микрофон:

– Феном е н, феном е н и еще раз феном е н, а кто говорит

«фен о мен», пусть идет в жопу.

* * *

Фаина Георгиевна гуляет по Петергофу, все фонтанирует,

«из Самсона» струя бьет вверх и т. д. Раневская возмущенно

говорит:

– Это неправда!

* * *

Увидев только что установленный памятник Карлу Марксу

напротив Большого театра:

– Это же холодильник с бородой.

* * *

– Чем умный отличается от мудрого? – спросили

у Раневской.

– Умный знает, как выпутаться из трудного положения, а

мудрый никогда в него не попадает.

* * *

У Раневской спросили:

– Чем может утешиться человек, с которым случилось

несчастье?

– Умный человек утешится, когда осознает неминуемость

того, что случилось. Дурак же утешается тем, что и с

другими случится то же.

* * *

– Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать

двумя качествами. Она должна быть достаточно умна для

того, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно

глупа, чтобы нравиться мужчинам умным, – говорила

Раневская.

* * *

– А как вы считаете, кто умнее – мужчины или

женщины? – спросили у Раневской.

– Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о

женщине, которая бы потеряла голову