Глава 4: Невидимая сила

в которой Савелий чтобы добраться до золотых россыпей вспоминает как в детстве строил паровой кораблик

После ухода Хвостова Резанов пописал ещё с часок. Потом отложил перо, с хрустом потянулся. Я к этому моменту уже кое-что придумал, толкнул хозяина тела: "Слышь, Николай Петрович", - камергер замер. Столь равное Обращение, по его опыту, означало серьёзные намерения гостя. Поэтому серьёзно же ответил: "Что, Сергей Юрьевич"? - "Консультация Твоя нужна. Мне не хватает сведений для принятия решения. Вот скажи: что важнее окажется в глазах Императора: шкуры морского зверя или золото? Учти, что основной покупатель пушнины, Европа, для России скорее всего окажется недосягаемым из-за происков Наполеона". - "Так Ты сам и ответил: золото оно всегда и везде золото. Те же шкуры всё-равно в конечном итоге на золото же и меняется. А что это Ты про золото заговорил?" - насторожился камергер.

"Видишь ли, Николай Петрович, тут, неподалеку обширнейшие золотые россыпи. Богатейшие! Через сорок лет, если ничего не изменится, американцы захватят сие земли исключительно из-за сего самого презренного металла. А мы с Тобой могли бы наложить руку России на это богатство прямо сейчас. Причём, чтобы не быть голословными пред царем, сходим туда и наберем самородков для показа. А Григорий Иванович заодно наснимает светописей в подтверждение. Как Ты полагаешь, такой подарок склонит чашу весов в глазах Александра I в пользу присоединения земель этих к России? К тому же здесь есть и ещё один аргумент в пользу данного предприятия". - "Знаешь, Сергей Юрьевич, очень занимательные вещи Ты говоришь. – сдвинул брови Резанов, - И весьма пользительные для блага державы, насколько понимаю интересы Империи. Золото - шутка ли! Но как далеко рудник? Многое ведь упирается в трудности добычи. Золотых промыслов и в России довольно, только добраться до оных порою весьма, весьма затруднительно..." - "Карта побережья есть?" – оживился Я. И когда командор покопавшись в рундуке, заменявшем на судне сейф, разложил на столе требуемое, я потер руки и ткнул пальцем: "На дне сей речки, которая впадает в океан. Километрах в пятнадцати от побережья, то бишь верстах в десяти примерно. А отсюда верстах где-то в ста - ста пятидесяти, - прикинул Я.

"А какой аргумент ещё?" – ввернул заинтригованный камергер. - "Скоро войскам Наполеона в Европе кормиться станет сложно. А здесь, в Америке у Франции между Испанскими владениями и Русскими есть Канада. И отсюда пойдут караваны судов с провиантом. Так вот стоит перехватить их - на войне как на войне! Сами французы так говорят - и Наполеон сам сдуется. Кстати, если опять-таки ничего не изменится, то в 1812 Бонапарт вероломно нападёт на Россию и Михайла Илларионович Кутузов именно так его, супостата, и одолеет. Погонит по дорогам, которые сами лягушатники и разорят. Те от бескормицы и околеют почитай все кряду". - "Дааа, страшные вещи Ты вещаешь, Сергей Юрьевич... – помрачнел Резанов. - Но ведь заложить и построить корабли тоже времени стоит. Да и людей, инструменты доставить... Хотя бухты здесь отменнейшие!" - "А золото на что?! Тем же американцам заплатим - они за золото чёрта достанут! А уж кораблей на своих верфях нам наклепают! Потом можно их корабелов и к себе переманить, но не будем пока загадывать. Так что предлагаю не медля и отправиться".

"Юнона и Авось ещё под погрузкой продовольствия, Ты, Сергей Юрьевич, не забыл? - командор поднял ладонь, упреждая мои возражения, - а груженые скорее всего в речку не войдут". - "Почему?" - не понял я, сухопутный гость.

- "Осадка большая", - и, видя мое непонимание добавил, - "глубоко сидят". - "Ах ты ж, - хлопнул я в досаде себя и заодно Резанова по лбу , - "тогда... - я задумался, - тогда надо небольшой кораблик прикупить. На нём и сгонять. Хватит на это денег?" - "Пожалуй это выход, - пожевал губами командор, - Только времени в обрез, некогда искать".

- "Но и руки опускать не стоит. А тем более упускать золото из рук. Давай-ка Вашбродь Фернандо спроси, тестя своего, может ещё кого припомнишь, Ты ж тут среди бар крутился".

После нашего разговора камергер отправился на очередное свидание с Кончитой. Ну, конечно же по моему совету иновременца взял с собой Лангсдорфа, а тот без светописца теперь уже нигде не появлялся. Оно и к лучшему.

Камергер преподнёс Кончите две своих фотографии с подписями, как я советовал , которые вставил в заказанные у корабельного плотника деревянные рамки как для картин. Мне понравилось та, на которой он сидел за столом с бумагами. Ну что: нормальный серьёзный дядька. Однако невесте почему-то приглянулась совсем другая. Она смеялась до слез, тыкала пальчиком и прижимала к груди тот снимок, самый первый, где командор дурачился, со зверской рожжей, на зарядке. Вот и пойми этих женщин!

Светоснимки произвели фурор в доме коменданта форта. У домочадцев и гостей горели глаза, новоиспеченный светописатель пританцовывал от желания всё и вся запечетлеть и я ловя удачный момент пригласил всех сниматься на новомодные светокартинки.

"Ты что, зашипел мне в ухо камергер, - неприлично как-то... - Так, вашбродь, угомонись! Ты принёс им новомодную европейскую вещицу, они ж тебе ещё и благодарны останутся!" - Резанов отошел вглубь нашего общего тела, а я принялся руководить расстановкой людей, животных и предметов в живописные композиции, благо глаз на подобных фотосессиях в 21-м веке набил. Лангсдорф снимал без передышки и только время от времени машинально утирал пот с лица порядком помятым платком. Снимали вновь до полного израсходования запаса взятых с корабля светочувствительных пластин.

Резанову более других пришлась по вкусу светописная картинка , где Кончита гарцевала верхом на породистой тонконогой кобылице. И я саркастически заметил: "Вашбродь, вот так и тебе она со временем на шею сядет да погонять наладится". На что Резанов только легкомысленно отмахнулся: мол, Ну что будет, то будет.

На этом свидании при традиционной беседе с отцом Кончиты, я вскользь упомянул о нужде русской экспедиции. И Хосе Дарио Аргуэльо с живостью откликнулся. Подозвал Фернандо, который теперь также следовал неотступно за командором, кратко переговорил с ним и тот отвел к еще одному Дальнему родственнику.

То ли дядя, то ли брат, то ли племянник - и я и камергер запутались во всех этих родственных связях. С другой стороны я