Перед тем как войти в невысокое здание на берегу Невы, мы остановились. Перед нами светился огоньками в ночной темноте, разведённый Биржевой мост. Я почувствовал, как в мою руку проскользнула рука Кристины и сплела наши пальцы.

Мы добрались. Осталось только устроиться в гостиницу, и это всё закончится.

Там сидел дежурный ночной администратор и очень удивлённо уставился на нас в уже подсохшей, но растрёпанной мятой одежде и со слипшимися в сосульки волосами. Встала ещё одна проблема, у нас не было паспортов и способов доказать, что мы – это те на, кого заказаны номера.

С кроватями… с душем… господи, я сейчас начну смеяться как умалишённый.

– Пожалуйста, номера уже оплачены, только заселиться надо, у вас должно было быть отмечено. Наш друг Николай Смирнов должен был отправить туда наши сумки.

– Да, есть такая записка от дневного администратора, но как вы докажете, что это вы?

Кристина привалилась к стойке рядом со мной.

– Там в номерах сумки с нашими документами, мы вам сразу достанем паспорта и покажем. Вы не представляете, что мы пережили по дороге, пожалуйста! Просто пустите нас!

Вид Кристины на него явно подействовал лучше, потому что он всё же повёл нас на третий этаж, где были зарезервированы… один двухместный номер.

– Ничего не знаю! – отнекивался администратор, на вашу группу были заказаны номера вашей же компанией, с ними и разбирайтесь.

– Плевать уже, Ром, – снова вклинилась Кристина, – если там есть кровать, я на всё согласна.

– Хорошо, – мы ввалились без сил в номер и действительно нашли возле большой двуспальной кровати наши сумки, распотрошили их, чтобы найти документы, и предъявили их администратору. Он всё сверил, заставил подписать какие-то бумажки и довольный собой ушёл.

Я сел, а потом рухнул поперёк кровати.

– Пойду в душ, – сказала Кристина и развернулась как робот, ушла в ванную комнату без единого ещё слова.

Я лежал на покрывале, и перед глазами безумным калейдоскопом крутились все безумные и не очень события за день. Машину было жалко. Очень. Аж до слёз. Но зато Кристина жива и здорова, плещется там под душем… голенькая.

Я улыбнулся как идиот, теперь вдруг вспоминая её глаза, светящиеся зелёным на солнце, её развевающиеся волосы, её «румяные яблоки» перед моим лицом. Её звонкий голос, рассказывающий о золотых куполах и лепнине, её взгляд, устремлённый вдаль над сверкающей гладью озера, её смех, от которого я не мог не улыбаться. Прямо как сейчас.

Я сел на кровати, понимая, что сон как рукой сняло.

Когда машина ушла под воду, я пережил самый ужасный момент в моей жизни. Не потому, что мне было жалко свою колымагу, а потому что Кристина была внутри. Ничто для меня больше не имело значения, кроме неё и её жизни.

Я слышал, как шумит вода в душе и думал о том, какие на вкус её губы. Как речная вода. Но она сама поцеловала меня!

Сердце забилось, будто мне опять не хватает кислорода, и я тону. Но это было другое.

Я, кажется, всего-навсего влюбился…

Я встал с кровати и коротким движением стянул с себя футболку, пропахшую каким-то болотом. Шмякнул её безжалостно на пол. Затем разулся, отшвыривая в угол кроссовки и стягивая все ещё сырые носки. На ремне я остановился, потому что в ванной затихла вода.

Я взволнованно оглянулся на кровать, и тут же скинул с него покрывало, отвернул мягкое чистое одеяло, пахнущее крахмалом и хлопком. Уже прокручивая перед внутренним взором, как я укладываю в эту хрустящую чистотой постель мою красивую обнажённую девочку.

Мою Кнопку, мою Кристину!

Я хочу быть с ней! Я хочу её! Да просто спать с ней лягу, вжимаясь в её мягкое, нежное тело! Вдыхая её безумный сладко-карамельный аромат! Мне всё равно что, лишь бы быть рядом с ней! Я согласен на любые условия!

12.

Никогда моё сердце не стучало так громко, как сейчас. Я услышал, как открывается дверной замочек в ванной, и тут же оказался возле дверей. Она вышла оттуда с клубами пара, разрумянившаяся, влажная, пахнущая фруктами и цветами от геля для душа. Её длинные мокрые волосы лежали на обнажённых плечах, едва скрывая их от моих глаз. И только большое банное полотенце, обёрнутое вокруг самого желанного тела моей девочки, как обёрточная бумага, обещало мне невероятный подарок.

– Вода просто шикарная! Горячая, а какой напор! Я чуть не кончила, как это было хорошо, Рома, – довольно улыбаясь, сказала она и посмотрела на меня, торчащего уже в дверях ванной в полураздетом виде.

– Кристина, – прошептал, чувствуя, как на ходу влюбляюсь ещё сильней, каждый мой маленький шаг, будто запускал её под мою кожу, под рёбра прямо к сердцу.

Она удивлённо замолчала, глядя на меня, и на её щеках разлился ещё более яркий румянец. Грудь вдруг начала подниматься чаще под махровым краем полотенца, я скользнул взглядом по её ложбинке, по ключице, по нежной, шелковой шее, которую хотелось целовать и облизывать. Её взгляд тоже опустился на мою грудь и плечи, на мои руки, которые сами собой тянулись к ней. В последнюю секунду она посмотрела мне сначала в глаза… а потом на рот.

И я понял. Мне не нужно было больше ничего говорить.

Я взял её лицо в ладони и, наклонившись, поцеловал, вжимаясь в мягкие пухлые губы. Крис вдохнула. И я вдохнул, словно этот поцелуй поднял меня со дна и теперь вдувал жизнь в мою одинокую никому не нужную тушку. Она вдыхала в меня жизнь! Она наполняла меня любовью, которая расцвела в груди, как безумный трепещущий цветок.

Я обнимал её и целовал, прижимал к своему телу, теряя связь с реальностью, только она и её губы, только её тело в моих руках. Она коротко вздохнула, будто хотела что-то сказать, но я не давал. Слова лишние, ненужные, я хочу действовать, она ведь тоже хочет! Иначе не стонала бы тихонько на выдохе, когда мой язык касается её языка, проскальзывает между губ и ласкает её.

Я дам ей столько ласки, что она утонет в ней, захлебнётся как той речной водой и больше не сможет всплыть, будет дышать только удовольствием, стонать и просить пощады, а потом ещё и ещё!

– Кристина! О, Крис, – я целовал её губы, скулы, щеки, скользил губами по шее, засасывая кожу возле мочки уха. Я вылизывал её маленькое ушко, не в силах остановиться.

– Рома… – выдыхала она, впиваясь пальцами в мои плечи.

Я