Артем застыл в нерешительности. Неужели все? Как-то даже слишком просто. Ну, если не считать Распорядительницы. После «боя» с таким «драконом» награда казалась вполне заслуженной. Курьерша же худо-бедно тянула на роль принцессы — если прикрыть прыщавый лоб челкой. Представив свое семя на ее изогнутых в вечной ядовитой ухмылке губах, Артем твердо решил как-нибудь пригласить ее на кофе.

Он собрал распечатки в стопку, сунул подмышку, подошел к выходу, вновь замер. Что-то глодало его изнутри, но что? Обернулся к доставщице.

— Ты идешь?

— Не-а. Надо по заказам отчитаться, — туманно ответила она. Артем помедлил. Что-то не сходилось. Какой-то червячок сомнения сверлил кору мозга изнутри. Артем мучительно думал, что же здесь не так и, кажется, нащупал:

— Погоди! А доставлять-то что?

— Груз я доставлю позже.

Артем пожал плечами. Позже так позже — мороки меньше. Инструкция и без того выходила внушительной; закупить нужно было немало, а потом еще и расставить в нужном порядке, да и где все это взять? Он посмотрел на висевшие в коридоре часы — те показывали пятнадцать минут после полуночи. Интересно, сегодня — это сегодня ночью или в том смысле, что у него двадцать четыре часа? Артем предпочел остановиться на втором варианте. К тому же, он не имел ни малейшего представления, где он в час ночи возьмет домашний солярий в родном захолустье.

Спустя почти пятнадцать часов, которые Артем провел, как белка в колесе — если бы белки запивали кофе энергетиком — все было готово.

Инструкция оказалась не столь сложной, сколько дотошной — «пентаграмму» из аж девятнадцати вписанных друг в друга окружностей Артем чертил купленным в канцелярском магазине циркулем, а уже после — обводил красным маркером, а потом еще добавлял линии при помощи транспортира.

Дальше пошло легче. Схему он читал почти незаметно для себя, поражаясь, насколько все-таки эта их демонология оказалась похожей на программирование: вилка из страниц Ветхого завета «если-то», «войды» в виде упаковки гречневой крупы; ссылки «инсерта», под которые Артем приспособил купленные за бесценок в гранитной мастерской овальные фотографии для могилок. Во всем происходящем чувствовалась пускай и нечеловеческая, даже неземная, но при этом уверенная и железобетонная логика. Впрочем, если бы кто-то посторонний в этот момент зашел в квартиру Артема, он бы сформировал совершенно иное мнение и, пожалуй, даже позвал бы санитаров.

Но Артему было плевать. У него все получалось, все выходило и даже кошмарный недосып уже вошел в фазу эйфории, так что почти не ощущался — разве что слегка пошатывало, если резко подняться. Не давали ему покоя две детали — он вертел схему и так и этак, но по всему выходило, что на высоченных когтеточках — ничего другого подходящей высоты он не нашел — расставленных по сторонам от солярия должны были находиться некие «сигнификаторы», которых ни в одном из списков «команд» не обнаружилось. Артем примерял все перечисленное в списках ингредиентов, но ничего не подходило. Он, отчаявшись, сидел и клевал носом над схемами, когда в дверь позвонили. Раздутая, как утопленница, линзой глазка, за дверью стояла девчонка-курьерша. Артем сперва распахнул дверь и лишь после додумался запахнуть халат. Доставщица хмыкнула, мол, чего я там не видела?

— Ты чего здесь?

— А сам как думаешь?

— Сигнификаторы принесла? — радостно воскликнул Артем.

Курьерша тряхнула в ответ квадратным рюкзаком; в нем что-то тяжело перекатилось.

— Заходи-заходи. А чего они их раньше-то не указали? Я всю голову сломал, думал, может, я тупой или чего…

— Солярий включай! — скомандовала доставщица. Артем подчинился — воткнул устройство в розетку и подбежал в центр «пентаграммы», принялся колдовать над панелью управления. Наконец, после десятка бесплодных щелчков, пластиковый «гроб» озарился ровным синеватым светом.

— Готово!

— У меня тоже.

Артем обернулся к доставщице и обомлел: на вершинах когтеточек покоились две смутно знакомых ему головы. Смерть не прибавила интеллигентности взгляду Толстого — выпученные глаза удивленно пялились на Артема, на щеке лунным кратером алел раздроченный прыщ. Глаза Тонкого же закатились куда-то внутрь черепа, зато напоказ был выставлен длинный, желтый от налета язык.

— Ты че… — только и успел выдохнуть он, когда почувствовал, как надежный, советский еще, ламинат под его ногами вдруг приобрел какую-то жидковатую структуру и принялся поглощать его щиколотки. — Эй! Какого хрена!

— Не ори ты так! — устало бросила курьерша, — Не выспалась нихрена, тут ты еще…

— Мы так не договаривались! Это нечестно! — от волнения Артем заговорил детскими фразами.

— Почему же? Все честно. Ты хотел стать Инженером — ты им и станешь. Но с чего ты взял, что они что-то решают? — хохотнула девчонка. — Заказ на тебя поступил. На живого. Знала б, что с тобой столько мороки — честно, не бралась бы, другого Доставщика нашла. Ты нахрена, голова твоя стоеросовая, на склад поперся? А если б тебя там в лоскуты нарезали? А?

Артем не ответил, борясь с подступающим уже к груди ламинатом. Доски щетинились заусенцами, поглощая его. Тело тоже вело себя как-то странно — будто «мигало», с каждой вспышкой становясь все менее твердым, все менее реальным. Артем едва не прокусил губу до крови, когда смог увидеть через собственную руку узор пентаграммы. Взмолился:

— Отпусти, а? Вытащи меня! Я заплачу больше! Гораздо больше! Кто меня заказал? Я могу заплатить больше!

— Больше, чем Начальство? — курьерша усмехнулась, — Сомневаюсь. Зря ты рукой туда полез. Тебя попробовали и ты понравился. Без обид, тут чистый бизнес. Я, надеюсь, не сильно тебя вымотала? Просили доставить целого и живого, со здоровой, невредимой психикой, но… Кто не ронял заказ по пути раз-другой, верно?

Ламинат уже бурлил вокруг шеи. Артем с ужасом осознал, что теперь может посмотреть не только сквозь руку, но даже сквозь нос и лоб, а если закатит глаза — даже сквозь собственный череп. Его все меньше оставалось здесь, и все больше прибывало в каком-то непредставимо-жутком там.

— Кто ты? — выдохнул он, погружаясь в черную яму, выросшую посреди его однушки.

— Всего лишь Доставщица! — самодовольно улыбнулась девчонка. Улыбка вышла донельзя надменной.

Артем падал сквозь тьму бесконечно долго. Так долго, что, казалось, он пролетел через земной шар насквозь но так и не достиг дна этой чертовой ямы. За это время он мог бы успеть поспать, но спать почему-то не хотелось. Не хотелось, собственно, ни есть, ни пить, ни даже дышать. Вспомнились слова Доставщицы о каком-то «модульном состоянии». Не жизнь, и не смерть. «Артем Шредингера». Он хотел посмеяться над этой мыслью, но почему-то не получилось — за мрачным весельем скрывался нарастающий