— Отметим мы это событие чуть позже, господа, — Макаров поспешил вернуть совещание в деловое русло, — а сейчас необходимо обсудить предстоящую в ближайшее время операцию. Прошу, Федор Николаевич!

Иванов встал и расстелил на столе карту.

— С момента получения вашего приказа, ваше превосходительство, японские главные силы появлялись под Артуром четыре раза. Маршруты их следования вместе с соответствующими датами нанесены на карту. Можете видеть, господа, что эти четыре линии весьма незначительно отличаются одна от другой, а в некоторых местах просто сливаются. Считаю возможным и необходимым выставить заграждение в соответствующем месте, а может быть, даже и несколько заграждений.

— Запас мин ограничен, — подал голос начальник штаба.

— Это так, — немедленно согласился командующий. — На каком расстоянии от берега находится ближайшая точка, где маршруты японцев сходились?

— Одиннадцать миль, ваше превосходительство. За пределами территориальных вод.

— Возможны неприятности, — обеспокоенно произнес Молас. — Не дай бог, подорвется какой-нибудь нейтрал и Япония с Англией на весь мир разорутся, что русские минируют нейтральные воды.

— На войне как на войне, Михаил Павлович, — усмехнулся Макаров, — а ради такой возможности — утопить вражеский броненосец, а может, и парочку, вполне стоит рискнуть.

Так что в ближайшее время, когда дождемся тумана, «Амуру» быть готовым выйти в море и поставить минную банку в указанном месте. «Новик» и ваши миноносцы, Николай Александрович, обеспечивают безопасность транспорта. Так что вашему крейсеру придется почти постоянно находиться на внешнем рейде, Максимилиан Федорович.

— «Новику» не привыкать, ваше превосходительство, — усмехнулся фон Шульц.

— Максимилиан Федорович, поверьте, я прекрасно понимаю, что ни один корабль эскадры не несет такой значительной боевой нагрузки, как ваш. Обещаю: сразу после минной постановки обеспечу «Новику» минимум недельный отдых — будете перебирать машины, чистить котлы, да и экипажу слегка расслабиться необходимо. Вот угораздило, дьявол раздери, Сарычева угробить «Боярина» в первые же дни войны… Но имеем то, что имеем…

— Благодарю за лестный отзыв о нашем «Новике», ваше превосходительство. И прошу не беспокоиться — свой долг перед Россией и Государем мы исполним.

— Не сомневаюсь в этом! — кивнул Степан. — Как не сомневаюсь ни в одном из моряков вверенной мне эскадры. Ну что же, помогай вам бог, господа!

Офицеры откланялись и вышли.

Оставалось только ждать…

* * *

Утро первого мая выдалось свежим и сырым. Лейтенант Черкасов, руководивший установкой на Ляотешане тех самых двух погонных шестидюймовок, снятых с «Пересвета» и «Победы», наблюдал за рейдом. Туман полосами ходил по морю, и стало очевидно, что Тихоокеанский флот что-то затевает: на внешнем рейде активизировались миноносцы Второго отряда и явно занялись тралением. Две пары взяли курс к Ляотешаню, а за ними двинулся «Амур».

— Наверняка какую-то каверзу для япошек готовят, — с нескрываемым удовольствием произнес сигнальщик Лысенко, не отрывая глаз от бинокля.

— Посмотрим, посмотрим, — тут же отозвался лейтенант, также прильнув к своей цейсовской оптике.

Уже подорвались на тралах две вражеские мины, после чего экспедиция двигалась без особых происшествий. Но вдруг под бортом одного из артурских миноносцев ударило фонтаном взрыва, корабль остановился и слегка осел на корму. Послышался мягкий звук отдаленного взрыва.

— Опять нашим не везет, вашбродь! — ругнулся Лысенко, не отрывая бинокля от глаз.

— Не каркай! — злобно отозвался лейтенант. — Истребитель на плаву, видишь — на буксир его берут. За горизонтом лучше следи!

Действительно, «Смелый» взял уже на буксир поврежденного «Стройного» и потащил его к входу в порт. Остальные же корабли, явно убрав тралы, большим ходом направились в открытое море.

Приблизительно в двух милях от Ляотешаня «Амур» остановился, миноносцы отделились от него, заняли посты по охранению, и заградитель начал свою работу по постановке мин.

Происходило это почти на границе полосы тумана, которая, как заметили с берега, стала медленно отползать к востоку…

— Японцы, вашбродь! — обеспокоенно выкрикнул сигнальщик.

Черкасов немедленно развернул бинокль в указанном матросом направлении и увидел, как из мглистой дымки действительно показались вражеский двухтрубный броненосец и два броненосных крейсера. С высоты хребта рисовалась совершенно сюрреалистическая картинка: «Амур» с миноносцами, полоса густого тумана, японская эскадра. Но, как это было ни удивительно, ни японцы, ни минный транспорт друг друга не видели. Во всяком случае пока…

Черкасов прекрасно видел, в какой опасности находится «Амур» — рассейся туман, и тогда не только вся экспедиция станет бесполезной, но и сам минный заградитель почти не будет иметь шансов уцелеть.

— Прокопенко, ко мне! — рявкнул лейтенант, доставая блокнот и карандаш.

— Есть, вашбродь! — немедленно подскочил матрос.

— Вот это, — Черкасов не смотрел на подчиненного, продолжая писать телефонограмму для «Амура», — как можно скорее доставь к маяку, к телефону. Пусть немедленно сообщат на Золотую гору, а оттуда беспроволочным телеграфом на «Амур». Держи! Ноги в руки и бегом!

— Слушаюсь, ваше благородие! — откозырял матрос и припустил к горной тропе, которая вела к маяку.

А тропа была узкой и обрывистой — особо не разгонишься. В ближайшее время ожидать получение депеши Ивановым не приходилось. Оставалось только наблюдать за развитием событий.

Однако «Амур» возился с постановкой недолго — вероятно, сознание опасности мероприятия подстегивало минеров, и они достаточно быстро выполнили свою задачу. Экспедиция успела войти на внутренний рейд до того, как рассеялся туман. Все наблюдавшие за сегодняшним действом выдохнули с облегчением.

* * *

Чтобы вырастить урожай, мало бросить семена в землю — за полем, за грядками нужно наблюдать, ухаживать за ними. То же относится и к минным заграждениям — недостаточно просто «засеять» акваторию минами, их нужно защищать, ну а если нет такой возможности, то хотя бы наблюдать за ними, чтобы знать, не вытралил ли уже противник мины, можно ли рассчитывать на эти поля как на средство обороны…

Окрестности Дальнего имели несколько бухт, в которых японцы могли как высадить десант, так и использовать их в качестве мест для временного базирования своих кораблей.

Эти перспективные «делянки», разумеется, были давно «засеяны» Тихоокеанским флотом, а наблюдать за заграждениями поручили капитану второго ранга Скорупо, в помощь которому выделили некоторое количество офицеров и матросов.

За бухтой Керр наблюдал призванный из запаса прапорщик Дейчман, в подчинении у которого находилось трое матросов. Жить приходилось в землянке, но в целом — почти курорт. Особенно теперь, когда ранняя весна медленно, но верно превращалась в весну настоящую.