— Я послала цветы и миссис Уинчестер от твоего имени, — сказала тетя Элла Мэй, — так что не удивляйся, если она поблагодарит тебя.

— Она в соседней каюте? — спросила Вирджиния.

— По-моему, ее каюта немного дальше по коридору, — ответила тетя, — она едет другим классом. Жена простого американца и, по-видимому, не очень богатого. Поэтому не забывай, Вирджиния, платить за все, когда сможешь. Она не в состоянии позволить себе какие-то излишества.

— Но раз она сопровождает меня в поездке, почему ты не заплатила за ее билет? — удивилась Вирджиния.

— А не покажется ли это немного странным, если юная студентка, у которой есть немного собственных денег, будет разбрасывать их направо и налево, как Рокфеллер?

Вирджиния снова рассмеялась.

— Я все время забываю, — призналась она.

— Думай о своей роли, — предостерегла ее тетя. — Я помню, когда мы ставили спектакли в колледже, наш режиссер любил говорить: «Поверьте, что вы Юлий Цезарь, и вы станете им? Поверьте, что вы Клеопатра, и с помощью грима вы, быть может, станете похожей на нее!»

— Я — Вирджиния Лангхоулм, студентка, изучаю историю, еду в Англию, чтобы заняться исследованиями, — продекламировала Вирджиния. — Надеюсь, позже я смогу написать об этом книгу.

— Ты — самая прелестная студентка, которая когда-либо приезжала из Америки, — сказала тетя.

— Все же, я думаю, назвать меня Виржинией было ошибкой.

— Опять ты об этом! — воскликнула тетя Элла Мэй. — Ну с чего бы герцог стал сравнивать Вирджинию Лангхоулм со своей женой, которая, по его мнению, находится в коме и до сих пор не пришла в себя? В Америке тысячи девушек носят имя Вирджиния. И не забывай, он может тебя помнить только по газетным вырезкам.

Вирджиния содрогнулась.

— Не хочу даже вспоминать, — сказала она, — Огромная гора мяса, развалившаяся на полу.

— Раз так, то и не волнуйся понапрасну, — сказала тетя. — Он ни за что не узнает тебя, сколько бы времени ни прошло. Хотя, может быть, стоило сказать ему перед самым отъездом, чтобы увидеть, как он удивится!

— Никогда этого не сделаю! — пренебрежительно заметила Вирджиния. — Нет, тетя. Моя поездка чисто познавательная. Поэтому не жди никаких драматических объяснений со счастливым финалом в завершении.

— Нет? — загадочно спросила тетя. — Мужчины в Англии, в целом, очень привлекательны.

— Когда я получу свободу, — объявила Вирджиния, — то найду себе привлекательного американца, в точности как дядя Клемент. Мы будем жить с ним долго и счастливо на маленькой ферме, как у тебя, и позабудем о моих деньгах.

— Остается надеяться, что твое предсказание сбудется, — вздохнула тетя Элла Мэй, — но судя по пассажирам, которых я успела заметить, тебе не найти его на этом корабле.

— Я тоже так думаю, — согласилась Вирджиния. Ее тетя оказалась права. На корабле собралась скучнейшая компания — бизнесмены, которые почти все время проводили в баре, отпуская шуточки, сопровождавшиеся взрывами хохота; пожилые пары, которые отправились в путешествие с целью оздоровиться, и прочие, вроде миссис Уинчестер — американки, чей муж работал в Англии, и которая ехала к нему после короткого визита к родственникам в Огайо. Миссис Уинчестер была разговорчивой женщиной, любившей слушать только себя, но, к радости Вирджинии, вскоре после отплытия из Нью-Йорка она начала страдать от морской болезни и удалилась в свою каюту.

В первые два дня было немного ветрено, но затем установились хорошие, теплые дни. У всех англичан на борту была только одна тема для разговора — погода.

— Я всегда считаю, что август — лучшее время для путешествий — Вирджиния слышала, как снова и снова они повторяли каждый день. Приветствуя друг друга, они неизменно произносили одно и то же:

— Чудесный день! Не правда ли?

— Да, чудесный.

Раз или два кто-нибудь из них делал робкую попытку заговорить с Виржинией, приглашал принять участие в играх или спрашивал ее мнение о погоде. Но, оставаясь вежливой, Вирджиния давала ясно понять, что предпочитает одиночество. Ей нужно было о многом подумать: не только о том, что впереди, но и о самой себе. Оказалось, что поправиться после болезни — все равно что заново родиться. Как будто за тот долгий год, когда она лежала без сознания, она возвратилась в зародышное состояние, а затем вновь появилась в мире, который был совершенно новым, в мире, в котором не было ничего общего с тем, каким она знала его раньше.

В глубине души она все время ликовала при мысли о свободе. «Я свободна! Я свободна!»— без устали повторяла Вирджиния; свободна от материнского тиранства; свободна, на какое-то время, от забот и обязательств, связанных с наследством; свободна даже от тревог и волнений о своем будущем. Корабль представлялся ей каретой, переносящей ее из вчерашнего дня в завтрашний, избавляя, пусть ненадолго, от того, что угнетало ее в прошлом.

Когда вдалеке показался берег Англии, Вирджинию охватило странное чувство, как будто она была первопроходцем, открывающим новые, неизведанные земли. Она испытывала волнение и больше не боялась. Быть одной не означает быть одинокой. Впервые в жизни никто не мог ей запретить делать то, что она хочет. Когда она ступит на английскую землю, она может исчезнуть, если пожелает, и никто не узнает, куда она запропастилась. Она может отправиться из Англии в Европу или, если захочет, прямиком обратно в Америку. Ей казалось, она сбросила с себя последние сомнения и страхи перед будущим, как старую кожу, и теперь у нее прорастали крылья. Она наконец достигла Англии, а Англия была самым смелым в ее жизни предприятием.

Вирджиния поспешила в каюту, чтобы сложить вещи. В коридоре она встретила миссис Уинчестер, все еще бледную и изможденную путешествием.

— О, мисс Лангхоулм! — сказала она. — Я искала вас, чтобы извиниться. Как это ужасно, что я была не в состоянии позаботиться о вас во время путешествия. Всему виной моя болезнь, кошмарное недомогание. Доктор сказал, что у него еще не было пациента, который бы так страдал, как я. Уверяю вас, мисс Лангхоулм, я просто прокляла это море. Так доктору и заявила:

«Я скорее отправлюсь вплавь в Америку, чем еще раз испытаю такое!»

— Мне вас искренне жаль, миссис Уинчестер, — посочувствовала Вирджиния, — но, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне! Я вполне самостоятельный человек.

— Я сама себя стыжусь, что так и не смогла ничего для вас сделать. Но теперь, когда мы в Англии, причин для волнений нет, не так ли? Я надеюсь, вас встретят?

— Да, да, — поспешно заверила ее Вирджиния. — Меня, конечно, встретят. Пожалуйста, не беспокойтесь, миссис Уинчестер. — Вирджинии перво-наперво хотелось избавиться от старой сплетницы.

Миссис Уинчестер последовала за Виржинией в каюту, без устали повторяя, как она виновата и что она напишет тетушке, чтобы принести свои извинения.

— Пожалуйста, не стоит волновать тетю Эллу Мэй, — попросила Вирджиния. — Я сообщу ей, что мы прекрасно нашли общий язык. Она только разнервничается, если узнает от вас что-нибудь иное.