– А что голову не помыла? Ауда шампунь не покупал? – спросил я девчонку.

– Не успела, – несколько хмуро ответила она, – мы на побережье ездили с Тарой. Две недели лазали. Там не помоешься. А когда вернулись, тут же тебя привезли, и меня опять к себе не пустили. Из-за тебя не помылась.

– Интересно, а что на побережье делали?

– «Жматок» собирали у «рыбных».

У меня невольно повело уголок рта. Жматок – это дань на сленге местных рэкетиров. Понятно, почему ее с собой таскали. Если какой владелец рыбного хозяйства решил бы утаить «жматок», это мгновенно было бы разоблачено чувственником-телепатом. Заодно предупреждала об опасности на кого-то не того нарваться. Налоговая полиция у нас на Земле не задумываясь выложила бы миллиард за такого ценного сотрудника.

– И что? Не делились с тобой жматком? – спросил я с долей иронии в голосе. Тринадцатилетняя девчонка, деловито рассуждающая о бандитском «жматке», не могла не забавлять.

– Делились, – еще больше помрачнела Дина. – И вообще отстань со своими вопросами. Делай свое дело, зачем сюда пришел.

Я пожал плечами и прекратил расспросы, не без злорадства отметив, что испортил ее настроение. Нефиг мои мысли, вернее чувства, читать.

Удар молотком по золоченой змеиной голове входного звонка прозвучал тихо, но отчетливо, породив приглушенное эхо, неумолкающее целую минуту. Явно магического происхождения штучка.

Через пару минут к воротам подошел дежурный студент. С всклокоченными, торчащими, как иглы дикобраза, волосами тип с заспанным лицом. Он свирепо зевал и машинально тер лицо, не зная, как реагировать на наш приход.

– Посетителей ночью не принимаем. Распоряжение деканата, – прорычал он сквозь душераздирающий зев, помахивая на нас руками – то ли делая магические пассы – так, на всякий случай; то ли просто отмахиваясь от нас – мол, и не просите, не впущу.

– Я от профессора Иты Торрин. Позовите Энгера Руфуса. Он должен быть предупрежден о моем визите.

Студент слегка отшатнулся от меня, услышав мои слова.

– Вы шутите? – спросил он, слегка запинаясь, словно от страха.

– Нет. С чего вы решили?

– Профессор Торрин погибла год назад. Во время неудачного опыта. Ее давно похоронили. Я сам видел.

Я похолодел. Что за чертовщина? Вспомнил карие усталые глаза за стеклами очков. Вроде бы не зомби была. Человек, настоящий.

– В любом случае, вы можете позвать Руфуса. Или?..

Парень по ту сторону ворот немного помялся. Но все же пошел исполнять просьбу, звать старосту.

– Ты с зомбачкой дружишь? – спросила моя неугомонная спутница. Такое пропустить мимо ушей она, конечно, не могла.

– Я не дружу с зомбачками, – ответил я резко и строго, как мне показалось. Но обмануть ее, конечно, не смог.

– Ага, так тебе и поверила. Говорят, годовалые зомбачки еще ничего. Плоть не отваливается, все на месте, особенно если заклинаниями укрепить…

– Заткнись.

Черт! Почему я злюсь на нее? Это же ребенок!

– А еще они послушные, что хочешь делают. Извращенец!

– Смени тему.

– Хорошо, – как-то быстро согласилась она. Видимо, почувствовала своим шестым чутьем, что мне эта тема неприятна.

– А как ты в темноте в них попадал?

– В кого? – рассеянно спросил я, думая об этой чертовщине с Итой Торрин.

– В людей Ауды на складе.

– По звуку. Я – снайпер. Попадать – это моя профессия.

Последнее звучало несколько двусмысленно. «Попадать в другие миры – тоже», – пошутил я мысленно.

– Ты стреляешь, как… не знаю кто. Ни разу не промахнулся! Если бы я знала, не стала бы тебя Ауде выдавать. Хотя это и не помогло бы. Харийцы тоже могут узнать, когда люди врут.

– При чем здесь моя стрельба?

– Как при чем? Знаешь, как я там испугалась. Чуть не описалась. Ты ведь и нас с Тусом мог пристрелить. Я давно так не боялась. Когда ты стрелял, ты был как неживой. Без чувств, словно машина. Я ничего не могла почувствовать. Только очень сильный холод с той стороны, где ты находился. Почти как у Ауды. Только потом, когда заговорил Тус, ты начал меняться. Словно таять. Я сейчас уже не могу поверить, что ты мог быть таким страшным.

Я удовлетворенно хмыкнул. Надо же! Вот за что она мне эти шпильки вставляет через каждое предложение. Страх! Мстит за страх, который я нагнал на нее там.

– И как ты ощущаешь меня теперь?

Она не успела ответить, по ту сторону ворот вынырнули две фигуры. Один – тот самый привратник студент. А второй – полутораметровый рыжий блондин с накинутым одеялом. И, похоже, он был абсолютно гол под этим одеялом. По крайней мере его волосатые ноги до колен были видны.

– Я – староста Энгер. Что вам от меня надо? – спросил Руфус.

– Профессор Торрин сказала мне, что вы можете мне помочь кое в чем.

Повисло молчание.

Парень удивленно взметнул бровь.

– В самом деле? – переспросил он.

Я тут же почувствовал легкое покалывание в затылке. Магическое сканирование! Которое, правда, тут же исчезло, словно его успешно подавили. Парень перевел свой взгляд на девчонку. И неожиданно сказал ей требовательно:

– Не прикрывай его. Я не собираюсь ничего плохого ему делать. Мне нужно знать, говорит он правду или нет.

Дина неожиданно покачала головой, отказавшись наотрез.

– Не сниму. Тебе нечего делать в его голове. Он тебе правду сказал. Можешь верить.

Энгер переглянулся со вторым парнем, и я понял, что он сейчас решит проучить самоучку-колдунью классическим магическим университетским образованием. Только магических дуэлей мне не хватало.

Я решил вмешаться и слегка коснулся ее плеча.

– Ценю твои усилия, но делай, как он сказал. У нас нет времени тут стоять.

Дина пожала плечами. И я снова почувствовал покалывание в затылке. Легкое.

Через минуту парень удовлетворенно кивнул:

– Ладно. Идемте. Парс, сними заклятие с ворот, – добавил он, обращаясь к спутнику, и не оборачиваясь зашагал в своем пончо в сторону головного комплекса «деревянной змеи». Страннющего здания, которых только видел свет. Словно огромная змея, стелющаяся на сотни метров, извиваясь в сторону океана. С горгульями на углах крыш и бессчетным количеством орнаментов на особо обработанном дереве, не гниющем, не портящемся и даже не горящем, как говорили. Наверное, и недели не хватило бы тут все осмотреть. Шикарное место. Жаль, туристов сюда не пускают.

Руфус шел впереди, босой, вышагивая привычной походкой по дорожке из деревянных брикетов, а мы шагали за ним в компании студента-привратника.