Танкред снова стал править в Антиохии, в то же время дав клятву, что вернет Эдессу Балдуину, как только тот окажется на свободе. Понимая, что не сможет эффективно управлять Эдессой, находясь в Антиохии, он приказал своему двоюродному брату и зятю Ричарду Салернскому управлять от его имени территориями, расположенными на берегах Евфрата.

В самом начале нового года Боэмунд достиг своих владений в Апулии. Он оставался там до сентября, занимаясь собственными делами, которых за девять лет его отсутствия накопилось немало, и собирая норманнов, готовых присоединиться к своим сородичам, жившим на Востоке. Затем Боэмунд отправился в Рим, где встретился с папой Пасхалием. Во время беседы он подчеркнул, что императора Алексея следует считать злейшим врагом католиков, живущих на Востоке. Из-за слов епископа Манассии Пасхалий уже был настроен против императора и с готовностью согласился с Боэмундом. Затем последний в сопровождении папского легата Бруно, который, по приказу Пасхалия, должен был призывать к священной войне против Византии, отправился во Францию. Это стало переломным моментом в истории крестовых походов. Политика норманнов, направленная на то, чтобы лишить восточную империю ее мощи, стала частью официальной идеологии крестоносцев. Таким образом, интересы франкских искателей приключений вышли на первый план, отодвинув на задний план интересы всего христианского мира в целом. Позже папа пожалеет о своей недальновидности, но будет уже слишком поздно.

Неприязнь западных рыцарей и простых обывателей к императору, вызванная его высокомерием, зависть к его богатству и подозрения, которые у европейцев вызывали христиане, придерживающиеся не понятного для них ритуала, — все это теперь получило официальную поддержку со стороны церкви. Начиная с этого момента, каждый раз выступая против Византии, они чувствовали свою правоту, причем на это уже никак не повлияло бы изменение взглядов папы. Вместе с тем византийцы выяснили, что их худшие опасения оправдались. Крестовый поход, который вдохновил папа, оказался продиктован не стремлением европейцев помочь христианам, а бессовестными захватническими планами. Эта злосчастная договоренность между Боэмундом и папой Пасхалием сделала для разделения восточной и западной христианских церквей намного больше, чем все разногласия между кардиналом Гумбертом и Михаилом Керуларием.

Во Франции Боэмунда приняли очень тепло. Он провел какое-то время при дворе короля Филиппа, давшего ему разрешение набрать на территории государства людей, готовых отправиться на Восток. Кроме того, Боэмунд получил поддержку «истинной жены крестоносца» графини Блуа Аделы Нормандской. Женщина не только представила его своему брату — английскому королю Генриху I, с которым он встретился в Нормандии на Пасху 1106 г. и который обещал ему всестороннюю поддержку, но и помогла заключить весьма впечатляющий брачный союз с дочерью короля Филиппа Констанцией, графиней Шампанской, успевшей до этого развестись со своим мужем. Свадьба состоялась в конце весны 1106 г. Тогда же король Филипп согласился отдать Танкреду руку своей младшей дочери Сесилии, рожденной в незаконном союзе с Бертрадой де Монфор. Констанция никогда не бывала на Востоке — она жила вместе с мужем в Италии, где и осталась после его смерти. Сесилия, в свою очередь, в конце 1106 г. отправилась на корабле в Антиохию. Благодаря этим бракам с представительницами королевского рода норманнские властители стали пользоваться еще большим влиянием.

Боэмунд оставался во Франции до конца 1106 г., а затем вернулся в Апулию. Там он стал планировать новый крестовый поход, который обязательно должен был начаться с нападения на Византийскую империю. Узнав, что, пока в ней правит Танкред, Антиохия не подвергается непосредственной угрозе, он решил не торопиться с возвращением. Его войско высадилось на принадлежавшем империи побережье Эпира, в Авлоне, 9 октября 1107 г., а через четыре дня оно подошло к Диррахию, превосходно укрепленной крепости, считавшейся ключом к Балканскому полуострову, заполучить который норманны жаждали уже давно, причем за четверть столетия до этого им это удалось, хотя и ненадолго. Однако Алексей тоже не терял время даром. Ради спасения Диррахия он готов был пожертвовать юго-восточной границей империи и заключил союз с сельджукским султаном Кылыч-Арсланом, предоставившим ему наемников.

Увидев, что крепость слишком хорошо защищена, а ее гарнизон готов сражаться до последней капли крови, Боэмунд отказался от мысли взять ее приступом и решился на осаду. Но как и во всех предшествовавших этому конфликтах с Византией, его подвела нехватка кораблей. Византийский флот почти сразу же лишил его путей сообщения с Италией и блокировал побережье. Затем, в начале следующей весны, войско Боэмунда было окружено византийской армией. С началом лета в стане норманнов разразились эпидемии дизентерии и малярии, солдаты страдали от голода. Все это не могло не ослабить осаждающих. Одновременно Алексей вел информационную войну, распуская слухи и посылая предводителям норманнов поддельные письма. (Надо сказать, что его дочь Анна описывала эти его действия с любовью и восхищением.) К сентябрю Боэмунд понял, что его карта бита, и сдался на волю императора. Данная победа оказалась весьма значимой для византийцев, ибо Боэмунд считался самым прославленным христианским воителем. Когда все увидели, как этот великий герой, бывший гораздо выше императора, умоляет его и послушно выполняет его приказы, Византия снова стала казаться современникам непобедимой.

Алексей принял Боэмунда в своем лагере, разбитом рядом с местом, где река Деволи втекает в ущелье. Император вел себя учтиво, но холодно и не стал тянуть время, выложив перед Боэмундом мирный договор, который тот должен был подписать. Боэмунд замешкался, но Никифор Вриенний, муж Анны Комнины, входивший в свиту тестя, убедил норманна в том, что у него нет другого выхода.

Анна Комнина включила полный текст договора в свое сочинение, благодаря чему он сохранился до нашего времени. В нем Боэмунд сначала раскаивался в том, что нарушил клятву, данную императору. Затем он торжественно клялся стать вассалом и подданным Алексея и его наследника Иоанна Багрянородного и обещал, что прикажет своим людям дать такую же клятву. Возможно, использование характерного для Западной Европы термина «вассал» не было ошибочным; в тексте также перечислялись обязанности вассала. Боэмунд оставался князем Антиохии, но управлять ею мог только под сюзеренитетом императора. Территория его княжества должна была включать в себя саму Антиохию и порт Святой Симеон, а также области, расположенные к северо-востоку, вплоть до Мараша. К ней также относились земли, которые Боэмунд, возможно, отвоюет у мусульманских правителей Алеппо и у других государств, расположенных во внутренней части Сирии. Однако города Киликии и побережье в районе Латакии следовало вернуть под непосредственную власть императора, а земли, находившиеся под властью Рубенидов, должны были остаться неприкосновенными. Договор сопровождался приложением, содержащим подробный перечень городов, которые должны были стать частью владений Боэмунда. Он наделялся всей полнотой светской власти в княжестве, но обязался сместить с престола латинского патриарха и заменить его греком. Отдельно в договоре отмечалось, что, если Танкред или кто-то другой из людей Боэмунда откажется выполнять перечисленные в нем условия, последний обязан будет заставить упрямца подчиниться.