узнал… фонариком посветил – вот он, ага! «Телефункен» и есть! Точно тот – из местных легенд и мифов нашей Древней Греции, значит! Отнес я его потом в сторону, в место надежное и укромное. Никому ничего не сказал. Всякое в голову приходило. Темная вещица. Может, убрали когда-то всех, кто ее тут прикапывал… Чтоб все концы в воду. Лучше самому не светиться. Шарахнуло меня током, уже говорю, позже – да так, что я не сразу и вспомнил, что и как я там в тех подвалах чинил… Ну, а потом «Сигнал» закрыли… И однажды проснулся я утром… лежу… и вдруг меня как будто молнией по башке врезало! Помоложе был, пошустрее… Наведался я в «Сигнал» по секрету… вроде вас с сестрой. И что ты думаешь! Аж похолодел, когда нашел эту облезлую коробку. Да она никому бы уже в глаза не бросилась. А что дальше было, догадываешься?

– Домой принесли? – закончил я сюжет нормально, логически.

– Да ты что! – Теперь уже деда Гера выпучил на меня глаза и отшатнулся в сторону. – Ну, его к лешему! В страхе потом всю жизнь жить… эдак знать, что у тебя вещь, из-за которой Царь-пушка может шарахнуть в Кремле. Нет уж! Прикопал там же… Но разобрался. Поковырялся в ней. И увидел очень странную радиолампу. Я подумал, что это, наверно, та самая, которую тот чудик придумал. Я и взял ее себе… Сувенирчик такой! Заодно, считай, как бы взрыватель из мины вынул. Просекаешь?

Почему бы не просечь?

– Ага! – невольно передразнил я деда Геру.

– Ну все! – Деда Гера глубоко вздохнул и хлопнул себя обеими руками по коленям. – Это то, что тебе нужно знать. Надеюсь, старика не сдашь в НКВД…

– Куда?! – обалдел я.

– Туда! – махнул куда-то, непонятно куда, рукой деда Гера. – Я бы тебе ни в жисть не рассказал. Сам понимаешь… Но тут твой Аббас-Карабас объявился. Просекаешь мантифолию?.. Вижу, что просекаешь. Никуда не деться было, а только тебе рассказать. Он откуда-то явно знает то, что никому не положено знать. Будь настороже, Александр! Может, он как раз Царь-пушку зарядить задумал. А может, что похуже.

Тут бы и свалить деду Гере домой. Оставить меня на месте растерянным и в бесплодных размышлениях о том, как бы избавиться от дяди Аббаса, который уже присосался к нашему городу всеми щупальцами, как осьминог к добыче… Но деда Гера решил дать своему рассказу эффектный финальный аккорд. Эпилог. И это была его вселенская ошибка!

Он еще раз глубокомысленно вздохнул и проговорил:

– Вот такие, значит, пироги, Сан Палыч!

Снова достал ту радиолампочку из кармана и добавил:

– Трудно во все это поверить, понимаю. Но ты ее потрогай, чтобы хотя бы помнить, что наяву ее видел, на ощупь осязал.

Ну, я и взял ее пальцами…

И тут как полыхнет!

Вокруг радиолампы вспыхнул золотистый ореол, похожий на северное сияние. Микросияние такое… Но главное – на моей кисти все жилы под кожей тоже засветились золотисто. Горячие ручейки побежали вверх по руке… и лицо вдруг у меня загорелось все.

Как деда Гера оказался другом сэра Пола Маккартни

Деда Гера охнул и подскочил так, будто скамейка его катапультировала!

Он, уже стоя, выхватил у меня из пальцев радиолампу и стал подбрасывать ее на ладони, как горячую печеную картошку. Но она уже погасла и, видно, совсем не горячая была.

Деда Гера сжал ее в кулаке и стал таращиться на меня.

– Ты как, Александр?

Во мне тоже все погасло, и жар пропал. Что я теперь мог ответить?

– Норм, – говорю.

И вижу на лбу у деда Геры крупные капли пота. Он дух перевел.

– Ядрены пассатижи! – пробормотал он. – Чуть инфаркт не заработал.

Он посмотрел на то место, где сидел рядом со мной, но туда не вернулся.

– Ты бы на себя посмотрел – сам, как лампочка, светился, – совсем на шепот перешел деда Гера. – Ну, теперь мы точно оба все про все знаем. Радиолампа паранормальная! И кровь этих близнецов оттуда, – указательным пальцем другой руки он указал в постепенно темневшее небо, – в тебе точно есть… дело свое делает… Ну, ты не дрейфь только! Генерал сказала, что эта кровь не вредит, а даже наоборот… как прививка… не знаю, от чего. Ладно, я пойду. Если что, заходи… звони. И вообще, сообщай мне про этого Аббаса, если что странное заметишь. Ладно? Я доносить не прошу, но сам понимаешь, дело керосином пахнет.

Я на каждую его фразу только глазами хлопал.

– Ну, бывай! – И деда Гера пошел в сторону своего дома, стараясь ускориться на своих больных ногах, что ему не слишком удавалось.

Даже руку на прощание не подал. Но понятно, почему!

Я смотрел ему вслед… и тут весь пазл под моей снесенной крышей сложился! Солгал мне деда Гера! Как пить дать, солгал! Этот приемник прикопан где-то у него дома… А кровь спасенных детишек-пришельцев, которая соединилась с моей и Санькиной, каким-то образом способна этот приемник включить! И у меня нет никакого желания, никакой мечты, чтобы Царь-пушка в Кремле пальнула. Зато есть сейчас одно неизбывное, мучительное желание, наполненное до отказа страшной энергией моей вины. Вины за то, что я не остановил сестренку! И это значит… это значит…

Я выдернул из кармана смартфон и набрал номер Славки.

Оказалось, они с Артурчиком еще в больнице, у постели моей дражайшей сестренки.

Я потребовал, чтобы Славка отошел на пару шагов и только слушал, пока не позволю ему говорить. Голос мой, наверно, убедил Славку, что так и надо сделать.

Я потребовал, чтобы друг срочно позвонил своей маме и уговорил ее как-то, чтобы она позвала деду Геру к себе что-нибудь починить или смастерить.

– Потом объясню, зачем это. Вопрос жизни и смерти! – горячо дышал я в микрофон.

И стал ждать, не подгоняя.

Тишина недолго стояла. Но секунд пять-шесть стояла. Славка заговорил шепотом:

– Аль, ну не станет мама звать его к себе на ночь глядя… Сегодня – точно облом. Но завтра утром можно… Я ей сегодня скажу, что вроде появились эти кролики, о которых она давно мечтала. Породы роджер суперрэббит. Им особая подсветка нужна. Как цветам. Короче, надо пару срочно брать. Вечером завтра смогу принести. А подсветки еще нет. Ну, она к деду с утра и ломанется за этим… А потом скажу ей, что с теми суперкролями облом вышел. Она, конечно, расстроится. Так что, надеюсь, у тебя там не шутки.

– Вопрос жизни и смерти, Слав! – повторил я.

– Ладно, не пугай, – ответил верный друг. – Сделаем! Привет