зайца… Но не возглас деды Геры испугал ее.

– Это только если мама разрешит, – стыдливо уточнила она, сообразив, что из-за мороженого проговорилась о чем-то эдаком…

И тут она даже оторвала взор от мороженого и посмотрела деду Гере в глаза, как смотрит котенок, решивший включить свое обаяние на полную мощность.

– А еще, деда Гера, – сказала она, хотя мы тут оба сразу сообразили, переглянувшись, что дед еще даже не успел представиться пришелочке в заячьем комбинезоне, – я очень люблю нейтринчики… нейтрино… но только не те, вот которые вот так летят, – и она свободной рукой прочертила в воздухе горизонтальную траекторию, – а те, которые – вот так!

И она показала, типа, траекторию метеора, косо вонзающегося в земную атмосферу.

– Такие вот самые вкусные и полезные! – очень убедительно сообщила она, будто предлагая и нам перейти на полезную нейтринную диету.

– Такие к нам вроде тоже залетают, так что мороженым слишком не увлекайся, а то упустишь, – сориентировал девчушку всекосмический наш деда Гера. – А вот еще скажи-ка мне…

Но тут сам собой включился телевизор, что стоял за спиной деды Геры на комоде, и деда Гера удивленно завернул голову и посмотрел через плечо.

На центральном московском канале передавали интервью российской журналистки с пожилым сэром Полом Маккартни из группы «Биттлз». Мы застали уже окончание интервью, и журналистка спросила легендарного человека, что бы он хотел на прощание пожелать российским поклонникам. Сэр Пол сначала отвечал и желал, как по писаному – ну, там «счастья, благополучия, процветания и все такое», а потом…

– …а еще, пользуясь случаем, я хочу повиниться лично перед одним нашим старым и очень преданным поклонником, – стал удивлять сэр Пол. – Очень надеюсь, что он жив и здоров… Дело в том, что вчера я вдруг нашел в нашем архиве нераспечатанное письмо из России… вернее из Советского Союза. Даже удивительно, что оно когда-то дошло. Письму уже полвека. Вы понимаете, что тогда, на пике популярности нашей группы, потерять письмо… и не одно было проще простого. Но у этого, как видите, счастливая судьба. Я не буду его зачитывать – оно длинное. Написано на английском языке с простительными ошибками. Написал его мальчуган лет десяти. И жил он в городе Платонов. Так он написал латинскими буквами.

Тут деда Гера вдруг побледнел, вскочил так, что едва не опрокинул стул и едва сам не завалился, развернул стул к экрану телевизора… да так и остался стоять, опираясь на его спинку.

– Мальчика звали Герман. Он очень проникновенно написал о творчестве нашей группы и очень надеялся когда-нибудь услышать вживую («hear a live performance», – сказал сэр Пол) Let it Be.

Тут сэр Пол взял в руки гитару, прислоненную к креслу, а деда Гера опустился на стул и прошептал слова, которые никто бы от него не ожидал ни в жизнь:

– Святые угодники!

И тут сэр Пол Маккартни запел, а деда Гера заплакал и обхватил голову руками.

– Это же моя самая… – прошептал он, всхлипывая.

Сэр Пол пел, деда Гера слушал его и всхлипывал, зайчишка Аришка продолжала расправляться с мороженым, уже пустив в ход не язычок, а свои крупные заячьи зубки… а я холодел и без всякого мороженого.

Состояние у меня было похожее на то, которое я переживал на ступенях лестницы, когда покалечилась моя сестренка… Но тогда у меня внутри как будто образовался айсберг, а теперь на меня как будто дул сверху мощный ледяной поток воздуха…

Головоломка вдруг сложилась. Все детальки разом заняли свои места.

Я перевел дух и шепотом спросил Аришу, кивнув в сторону телевизора:

– Это же все не по-настоящему, да?

– А вот и по-настоящему! – выпалила Ариша.

– Да тише вы! – взмахнул руками деда Гера… и, взяв пульт, добавил громкости.

Я сначала приложил палец к губам, а потом продолжил шепотом допрос инопланетянки:

– А скажи, пожалуйста, ты кому-нибудь за мороженое или еще за что-нибудь делала так, чтобы Царь-пушка в Кремле стреляла?

Арише понравилось секретничать, и она ответила… молча. То есть мороженым продолжала заниматься, только посмотрела мне в глаза – и у меня тотчас в мозгах раздался ее голосок:

– А что такое Царь-пушка?

Пытаться передавать мысли я не решался – их еще из кипящей каши всяких ненужных мыслей надо было извлекать…

– Ну, ладно… А слона кому-нибудь присылала?

– А что такое слон?

– Это такое большое четвероногое серое животное. У него огромный и очень-очень длинный нос, как шланг такой… и еще большие уши, которыми он все время машет.

Ариша на несколько мгновений оторвалась от мороженого и даже потянулась ко мне через стол:

– А это нет, это не я, – горячо зашептала она. – Это мне папа рассказывал, что он в детстве тоже попал на волну отсюда. И у кого-то была главная мечта про слона… А еще он маленьких-премаленьких человечков кому-то послал. Но я не знаю, зачем они.

У меня аж голова закружилась, и я закрыл глаза… К сложившейся головоломке добавились страшноватые детали в виде приезда дяди Аббаса и его бурной деятельности, явно направленной на поиски чего-то очень-очень…

И все я понял в ту минуту совсем по-взрослому… Вот сидят в обычном деревенском доме простой на вид деревенский дедушка, который слушает исполнение любимой песни отрочества, тут еще кстати пацан, сбежавший с уроков, и с ними – малышка-девчушка, которая уплетает пломбир в стаканчике производства платоновского молкомбината… Милая, безобидная картинка! А на самом деле пролог или уже начало полного апокалипсиса!

Вторая попытка исполнить заветную мечту… а теперь даже две!

Сэр Пол Маккартни завершил свое эпическое выступление «по заявке русского мальчика Геры», а ныне простого… да не очень-то и простого российского деда. Интервью кончилось… И хотя какая-то передача продолжала идти, показалось, что в комнате стоит звенящая тишина…

Деда Гера потянулся за пультом, выключил телик и развернулся к столу. Глаза у него в эту минуту были молодые, большие и заплаканные… Он крякнул и стал смотреть на Аришу, у которой в руке уже оставалось только донышко стаканчика с низкими обгрызанными стеночками. Деда Гера еще раз крякнул и сказал:

– Ну, спасибо… в общем… А это все…

Он замолк и большим пальцем ткнул через плечо в телевизор.

– Она сказала, что все по-настоящему, – не удержался я, невольно считая свои слова весомее слов зайчишки Ариши.

Ариша покивала.

Тогда деда Гера шмыгнул носом и сказал… вернее, предложил:

– Ну, не знаю… А может, ты еще яблочек моих поешь? Грушовка уродилась – язык проглотишь.

– Не проглочу, – помотала Аришка из стороны в сторону заячьими