Сознание медленно возвращалось, с трудом проталкиваясь через мутную пелену тумана. Я лежала в какой-то приятной по ощущениям жидкости и не могла отделаться от чувства, что это со мной уже было. Но когда? Сколько ни напрягала память, а вспомнить не получалось. Какой-то странный провал, словно вчера я приложилась головой обо что-то твердое, но ведь ничего не болело! Наоборот, я чувствовала себя прекрасно.

– Сила Кирайи наконец пробудилась, – совсем рядом зло процедил Рэджин. – Но пока она не может ее контролировать, и это опасно в первую очередь для нее самой. Первый выброс силы ее чуть не убил, а что будет потом? Армагеддон придет раньше, чем Тьма разрушит все барьеры.

– И что ты предлагаешь? – все тот же женский голос.

– Не предлагаю, Мия, – хмыкнул инквизитор, – я знаю, что нужно делать. А именно: ограничить ее силу. Может, со временем, она научится ей управлять, но явно не в ближайшем будущем. Жаль только, что эти вынужденные меры не добавят теплых чувств, а разожгут еще большую ненависть. Хотя, куда уж больше? Она ненавидит меня, как никого и никогда.

– Ты знаешь об этом и все равно назвал ее невестой? – удивилась девушка. – Нет, я сразу поняла, что этот брак политический, но не впадать же в крайности. Какое у вас будет будущее, если эта ненависть чудесным образом не исчезнет?

– Предпочитаю надеяться на лучшее, – хмыкнул инквизитор, но уже в следующую секунду в его голосе прозвучало сожаление: – Я все надеюсь, что она, наконец, ответит на мои чувства, со временем привыкнет и перестанет относиться, как к чудовищу.

– Скорее, вонзит тебе нож в спину, как только представится возможность, – проворчала Мия.

– А что ты предлагаешь? Отказаться от нее? Отдать Сиери? – хмыкнул инквизитор. – Нет, Мия, я не из тех, кто пожертвует своими чувствами в угоду чужим. И ты прекрасно это знаешь. К тому же нам все равно необходим союз с альфарами, а без брака с наследницей Урлана это просто невозможно. Глупо, конечно, ожидать, что правитель альфаров сразу пойдет на уступки, но все-таки кое-какие преимущества мы получим. А большего нам пока не надо.

– Ты ее любишь, – это был не вопрос, а утверждение.

Рэджин молчал, и это было красноречивее любых слов, ведь он, по сути, не стал отнекиваться.

– Мне жаль тебя, брат, – вздохнула Мия. – И как так получилось?

– Вы долгое время считали, что я мертв, – после недолгого молчания глухо отозвался он. – Но я был долгое время пленником Урлана. Нельзя сказать, что жилось мне там сладко. Правитель альфаров не славится добродушием.

Голос мужчины с каждым мгновением все сильнее и сильнее отдавал холодом. Теперь, спустя немного времени, я знала, что это лишь показушная маска, за которой он надежно прячет все свои чувства и эмоции.

– Впрочем, омрачать тебе настроение рассказами о пытках я не хочу. Так вот, тот каземат, в котором меня содержали, затопило, и меня перевели в другую камеру. Там я пробыл недолго. Однажды ночью ко мне пришла альфара со свертком на руках и предложила выгодную сделку: объединить усилия и открыть портал в Верхний мир. Да, ты правильно поняла, той женщиной была Нарами.

Я слушала, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово. А инквизитор продолжал свое повествование, не замечая, что я уже пришла в сознание. Наверное, я еще долгое время должна была находиться в забытьи, но что-то пошло не так, и я очнулась раньше времени.

– Она так и не смогла простить Урлану смерть своего истинного. Для нее жизнь рядом с правителем альфаров была пыткой, и как только родилась Кира, Нарами решилась на побег, – говорил инквизитор, а ощущала, как накатываются слезы. Мне было жаль свою мать, и неважно, знала я ее или нет. Никто не заслужил подобного, но по иронии судьбы я повторяла ее участь. – Проблема крылась в магии. Только соединив светлую и темную магию, можно было открыть портал. Не знаю, откуда она об этом узнала, но тогда ни капли не сомневалась, что совместными усилиями мы справимся.

– И ты согласился, – подытожила Мия.

– А у меня был выбор? – прозвучал очередной грустный смешок. – Конечно, я согласился. Путь на свободу был только в другой мир, и я решился. Мы сумели-таки открыть портал и разошлись каждый своей дорогой. А спустя сутки узнал, что на ступенях храма Триединого нашли малышку, в которой я узнал Киру. Но в ней больше не чувствовалось силы альфары, и я понял, что Нарами наложила на нее печать, блокирующую магию.

Рэджин снова замолчал, а я едва удержалась, чтобы не выдать себя и не потребовать продолжения рассказа.

– И что дальше? – все-таки не выдержала девушка.

– А дальше я забрал ребенка, – припечатал инквизитор. – Я сразу понял, насколько полезно будет использовать ее в дальнейшем, но возиться с маленькой девочкой, которая даже ходить не могла, я не мог. Поэтому нашел семью, которая приняла Кирайю, и оплачивал ее содержание на протяжении девятнадцати лет. Нарами я больше не видел и решил, что Сиери исполнил долг хранителя мира, расправившись с альфарой.

Значит, родители растили меня, потому что Рэджин хорошо им платил за это. А нужна ли я им была вообще? Вряд ли. Скорее всего, они не погибли, а лишь инсценировали свою смерть. Возможно, их роль в моей судьбе закончилась, и по приказу инквизитора они переехали в другой город и прекрасно живут, не вспоминая о приемной дочери?..

– А тебе как удавалось столько лет от него скрываться?

– А я и не скрывался, – ровно ответил он. – Мы заключили соглашение: он не влезает в мои дела, а я в его.

– Но ты все равно его ненавидишь и это, кажется, не только из-за Кирайи…

– В проницательности тебе не откажешь. Когда мы в первый раз столкнулись, я просил, чтобы он раскрыл портал и впустил в Верхний мир драконов. Но он отказал, мотивируя тем, что наша раса несет угрозу, а любое ее проявление он не допустит. И как бы я ни пытался его убедить в обратном – все без толку. Потому изначально Кирайя рассматривалась только как средство мести и достижение цели. Я даже представить не мог, что все выйдет из-под контроля…

Я услышала тяжелый вздох, наполненный сожалением.

– А знаешь, хреновый из меня стратег, сестрица. Я изначально не учел одну простую и очевидную вещь – собственные чувства. Ты даже не представляешь, как я