Саммер с отцом остановились у большого окна, простирающегося от пола до потолка. На фоне белых занавесей, подобранных золотыми шнурами с кисточками над ее головой, она выглядела изысканно, но казалось, будто ее выдернули из естественной среды обитания и заперли в клетку, чтобы восхищать тех, кто слишком ленив, чтобы отыскать ее там, где и был ее настоящий дом.

Люк подошел ближе и услышал, как она решительно говорит отцу:

– Ты уедешь сегодня же вечером?! А ведь ты сказал, что вытащил меня сюда с моего острова, чтобы чаще видеть меня.

– Так я и буду видеть тебя чаще. – Казалось, ее отец раздражен. – Твой Manunui[38]отнюдь не то место, куда можно заскочить между заседаниями или встречами. Вот Париж – это центр. Я вернусь сюда сразу после того, как закончу дела в Польше.

Глаза Саммер заблестели.

– Я заставлю Алена дать мне секретаря, чтобы твой секретарь мог ему позвонить и назначить время.

– Только не мужчину. Я не доверю тебя секретарю мужского пола. Иначе сразу начнутся судебные иски, которые я должен буду оплачивать. У тебя будет секретарша.

На секунду Люку показалось, что мерцающее сияние исходило из раскаленной добела ярости Саммер. Но она только улыбнулась.

– С моим собственным отелем я будут делать что захочу, папа. Это одно из условий, верно? Между прочим, если хочешь подарить кому-то нечто хуже щенка, то подари роскошный отель. К счастью, у меня почти совсем нет чувства ответственности.

– Твое чувство ответственности направлено не туда, куда надо. Вот я и привез тебя сюда из-за твоего чрезмерно развитого чувства ответственности за дюжину каких-то школьников. Тебе же нужна перспектива. Здесь, в этом отеле, от твоих решений будут зависеть жизни большего количества людей.

– Вот почему это дерьмовый подарок. Я могу вернуть его тебе в любое время, стоит тебе только захотеть.

Отец в бешенстве сжал губы.

– Ты страшно избалованная девчонка. Ты никогда не была способна ценить все те вещи, которые тебе давали.

Саммер на секунду закрыла глаза.

– Я ценю себя, – сказала она странным твердым голосом, будто мантру.

Ее отец нетерпеливо отмахнулся.

– По крайней мере я вытащил тебя с того дурацкого острова. Это уже шаг вперед.

Исходящее от Саммер сияние стало ярче.

– Но только до апреля. Я сказала своей заместительнице, что вернусь к пятнадцатому апреля, не позже. Ты сказал, что я могу воспользоваться самолетом.

Апрель. Люку показалось, что вокруг него пропал весь воздух. Сейчас середина января. Значит, осталось всего три месяца.

Губы Сэма затвердели.

– Какого черта ты в Гарварде специализировалась по экономике? На твоем острове никому не нужен диплом с отличием по экономике.

Люк изо всех сил пытался представить, как она анализирует доходы, расходы и движение денежных средств. Как печально. Но в мире уже бывало, что ребенок пытается изменить свою суть, чтобы угодить родителям. Вот и у Люка было два совершенно разных отца, поэтому он все отлично знает о таких вещах.

– Ты знал, что я получила диплом с отличием? – Саммер подняла брови.

– Только не начинай! – взорвался отец. – Пять тысяч рабочих мест ждали моего внимания. Это пять тысяч жизней, Саммер, в мире, от которого ты была так хорошо защищена. И ты хотела, чтобы я все бросил и приехал на дурацкую церемонию вручения дипломов? До чего же ты все-таки избалована!

Саммер внимательно посмотрела на улицу.

– Да, ты так и сказал. Но ты должен перестать винить себя за это. Я слышала, что я не единственный ребенок, которого избаловали родители. Вы делали что могли.

Сэм Кори выглядел так, будто хотел биться головой о стекло. Но уже через секунду он расслабился, быстро выдохнул и покачал головой.

– Теперь, когда мы вернули тебя в реальный мир, скажи мне, ты можешь начать встречаться с кем-то, у кого в голове есть мозги? Я полагаю, что могу давать твой номер телефона лучшим кандидатам. Насколько я тебя знаю, ты влюбишься в первого встречного, который два раза взглянет на тебя.

Его голос был заполнен нежным, шутливым презрением.

Рука Саммер уперлась в бок.

– Я считаю, что все, с кем я встречалась, очень преуспели, папа. Разве ты не читал статью в Penthouse[39]? – Ее дыхание было ровным и глубоким, будто она занималась йогой. – Теперь я разочаровалась в преуспевающих мужчинах. Я настаиваю, чтобы на меня смотрели больше двух раз.

– Да уж, конечно, – отец сказал это с таким презрением, что Люк внезапно шагнул вперед.

Саммер резко повернулась.

– На самом деле, папа, в этом городе нет никого, кому бы я позволила быть рядом со мной. Значит, совершенно не важно, что ты будешь делать.

– О, а это еще что? – рявкнул отец, указывая на пиджак Люка. – Ты кому-то уже позволила быть рядом с собой? – На фоне белых занавесей черный пиджак Люка на ней казался единственной вещью, которая защищала Саммер от исчезновения в эфире. Маленькая рука скользнула вверх, чтобы не дать разойтись полам пиджака. – Мои увлечения – не твое дело, отец.

Люк стиснул зубы. О, я не собираюсь быть твоим увлечением, Саммер Кори. Я собираюсь держать тебя в своих объятиях. И ты сама будешь смотреть на меня.

От мысли, что ее яркая улыбка будет целиком только для него одного, у Люка расслабились даже те мускулы, о существовании которых он и не знал.

Отец же смотрел на нее с таким изумлением, будто разглядывал страусиное яйцо, которое только что снес и не знает, что с ним делать.

– Я купил этот отель не для того, чтобы он стал второсортным. Три звезды, не меньше. Так что не путайся с этим парнем.

– Я постараюсь, чтобы счастье Его Величества всегда было у меня на уме. Какая ирония в том, что ты просишь меня это сделать, и я дам тебе возможность понять, в чем она заключается. Спокойной ночи, папа. – Саммер послала отцу воздушный поцелуй и повернулась.

Ее взгляд остановился на Люке. И внезапно все, что накопилось внутри ее, слилось в единый яростный порыв, который сосредоточился на нем.

И глядя ей прямо в глаза, он почувствовал, как сила ее взгляда превратила его тело в туго натянутый лук. Здесь было с чем поработать. Он мог превратить все что угодно во все что угодно, но ему нравилось, когда сырые ингредиенты были чистейшими.

У него зачесались ладони, ему хотелось своими руками лепить ее страстный гнев. Да, я могу сделать из тебя кое-что.