— До пятницы будем помалкивать, — поучала меняЖенька. — Вот уж если в пятницу он не объявится, значит труп действительнобыл, и мы сообщим о нем куда следует, а так нас просто засмеют, к тому же еслиАверин вернется из Москвы и узнает, что мы его зачислили в покойники, то денегнам он точно не даст.

Поскучав немного и не придумав ничего лучшего, мыотправились на работу. Вечером я вновь приехала к Женьке правда перед этимзаскочив домой, чтобы переодеться и собрать кое-что из самого необходимого.Пока Аверин не объявится, не будет мне покоя, а вдвоем нервничать куда каксподручнее.

Мы сидели перед телевизором и почти не разговаривали тема унас была одна, и мы уже давно высказались. Тут начались местные «Вести», и мынавострили уши: вдруг наш труп объявится? Трупов было целых три, но ни один изних не имел к нам ни малейшего отношения. Зато одна новость все-таки произвелавпечатление: оказывается, этой ночью неизвестные проникли в помещениелитературного кружка, который располагался в Доме творчества. С какой целью,установить не удалось, так как, по мнению Ипатова, ничего похищено не было.

— Да и что там похищать? — скривиласьЖенька. — Стол да стулья? Занавесок на окнах и то нет.

Неизвестно почему, это сообщение вызвало в душе томление.

— Завтра же заеду к Ипатову и заберу рукопись, —сказала Женька. — Как бы он ее по доброте душевной не определил в сортир,там люди небогатые, и с бумагой у них проблемы.

— Зачем кому-то понадобилось лезть в этот литературныйкружок? — вслух высказалась я.

— Если ты спрашиваешь у меня, то я не знаю. Думаешь,это как-то связано?

— Что?

— Ну… это проникновение и предполагаемая кончинаАверина?

— Каким образом? — удивилась я.

— Понятия не имею, поэтому и спрашиваю. Вдруг у тебяесть идея?

— Нет у меня никаких идей, — призналась я.

— И у меня нет, — вздохнула Женька.

В четверг она позвонила мне на работу около пяти:

— Анфиса, дыши глубже. Я не знаю, что за дела творятся,но что-то явно происходит.

— Где?

— В жизни. Твоей и моей. Я только что была у Ипатова.Рукописи у него нет.

— Он ее потерял?

— Ипатов утверждает, что она лежала в шкафу. Там полнобумаг, и она лежала сверху. А теперь не лежит. Когда его менты спрашивали, онответил, что ничего не пропало, потому что про твою рукопись забыл, а теперьвыходит, что пропала именно она. Соображаешь?

— Нет, — честно ответила я. — Зачем кому-топонадобилась моя рукопись?

— Вот и я не соображаю, но происходящее мне жутко ненравится.

— На рукописи был мой адрес?

— Нет, если ты, конечно, его не написала.

— Я вообще титульную страницу переворачивала не глядя.

— Значит, там должен быть лишь псевдоним Анна Асадова иназвание романа.

— А это важно? — забеспокоилась я.

— Если Аверин завтра объявится, то скорее всего нет, аесли не объявится…

— Да при чем здесь Аверин?! — заорала я.

— Не знаю, — отрезала Женька и повесила трубку.

Хотя секретарша сказала нам, что Ярослав Сергеевич долженбыть ближе к обеду, позвонили мы в десять, вновь отпросившись с работы. Голоссекретарши звучал бесцветно, я бы даже сказала безжизненно, а при имени ЯрославСергеевич она вдруг начала всхлипывать.

— Ярослав Сергеевич погиб, — с третьей попыткисообщила она, а мы с Женькой дружно отвалили челюсть и выпучили глаза.

— Когда? — все-таки смогла спросить Женька.

— Сегодня утром. Он возвращался из Москвы, недалеко отгорода произошла авария. Он погиб. — В этом месте девушка зарыдала вголос, а Женька повесила трубку.

— И что ты думаешь по этому поводу? — задалавопрос подружка.

Если честно, я ничего не думала, да и что тут можно думать?Аверин был мертв еще во вторник, мне это доподлинно известно, что бы там ниговорила Женька, следовательно, погибнуть сегодня он не имел возможности.

— Чепуха, — промычала я с отчаянием, и Женька сомной согласилась.

— Значит, так, — заявила она. — Двигай наработу, а я в редакцию, попробую узнать что-нибудь об этой аварии.

Все утро я по большей части пялилась в стену перед собой.Денис и тот обратил на это внимание.

— Неважно себя чувствуешь? — спросил он.

— Да… приболела.

— Тогда, может, пойдешь домой?

— Нет, я в порядке, сейчас соберусь с силами и начнуработать по-настоящему.

Но собраться с силами так и не удалось, то есть онипотребовались мне для других дел. После обеда позвонила Женька, мне пришлосьотпроситься у Дениса, и я рванула в кафе «Милена», где она ждала меня.

Кафе располагалось в нескольких шагах от офиса Аверина,правда, из окна, возле которого мы с Женькой сидели, офис не просматривался.

— Ну? — спросила я, мысленно готовясь к самомухудшему.

— Авария произошла примерно в 5.20 утра. Аверин ехал насвоем «мерсе» на очень приличной скорости, возле объездной за каким-то чертомподнялся на мост, а он, как известно, не достроен, и Аверин свалился с оченьприличной высоты на бетонные плиты. «Мерс» взорвался, и от его хозяина осталисьголовешки. Свидетелей аварии нет: утро, движение небольшое… — Женька вздохнулаи отвела взгляд: — Аварии случаются каждый день, иногда они сквернозаканчиваются.

— Не мудри, — покачала я головой. — Аверинаубили во вторник, а сегодня инсценировали аварию.

— Ты сама-то в это веришь? — скривилась Женька.

— Я верю своим глазам. Он лежал на полу с ножом вспине. Я не психопатка и не страдаю галлюцинациями, и о вряд ли была шутка. Апосле весьма подозрительной аварии я абсолютно уверена в том, что все так ибыло.

— Думаешь, аварию инсценировали, чтобы запутатьследствие?

— Какое следствие? — усмехнулась я. — Я ведьдо сих пор не заявила в милицию.

— Постой, — нахмурилась Женька. — Естьавария, и есть труп. А ты являешься и говоришь, что труп был трупом еще три дняназад. Что менты должны о тебе подумать?