– Это настоящие деньги! Мне папа их дает.

– Папа дает тебе игрушечные деньги, чтобы ты играла в игрушечный магазин, а не покупала мороженое, которое тебе нельзя.

– Неправда! Ты все врешь!

– Ты читать умеешь? Что здесь написано?

Матвей сунул сотенную бумажку Лее под нос.

– Би-лет бан-ка при-ко-лов, – по слогам прочитала та.

– Приколов, понимаешь? Шуток то есть. Спорим, у тебя все деньги такие. Так что давай, говори мне, где видела эту машину. Я же сходил в ларек! А что вернулся без мороженого, так ты сама виновата.

Лея метнула в него гневный взгляд и понеслась в розовый шатер. Вернулась она с резным деревянным ящиком.

– Вот, все мои сокровища в ларце. И деньги здесь. Смотри.

Лея высыпала содержимое ящика на траву. Матвей присел на корточки, просунул руку между прутьями забора и стал ворошить пеструю кучу. Среди блестящих бусинок, цветных тряпочек и другого девчачьего барахла удалось обнаружить только одну настоящую банкноту в пятьдесят рублей.

– Ну вот! – обрадовалась Лея. – Этого же хватит на большой рожок?

– Чего?! – возмутился Матвей. – А ты не обнаглела? Я больше не пойду.

– Пойдешь.

– Не пойду.

– Тогда я ничего не скажу.

– Это нечестно. Ты обещала. Говори!

– Не скажу. Все честно. Я ведь не получила мороженое.

– Сейчас ты в лоб получишь!

Матвей хотел схватить Лею за край балахона, но она резво отпрыгнула от забора на безопасное расстояние.

– Я сейчас няню позову!

– Зови. Она выйдет, и я спрошу у нее про машину. Если ты знаешь, она тоже знает. Правда?

Лея задумалась.

– Не буду звать, – решила она.

– А я позову, – сказал Матвей и нажал кнопку на калитке. – Буду звонить, пока твоя няня не проснется. Она выйдет, и я расскажу ей, что ты хотела налопаться мороженого.

Лея злорадно захохотала.

– Звони, звони. У нас домофон не работает.

Матвей отпустил кнопку звонка и тяжело взглянул на нее.

– Давай полтинник, – сердито буркнул он. – Но если ты и после этого не скажешь, я перелезу через забор и поколочу тебя. Поняла?

Лея победоносно протянула сквозь решетку пятьдесят рублей. Матвей резко выдернул из ее рук деньги и, не оглядываясь, пошел по улице.

И как люди живут с младшими сестрами? Это просто невыносимо. Наглая вредина за каких-то полчаса вымотала ему всю душу. И ведь она посторонняя девчонка, которая никогда не будет жить с ним в одном доме. А если бы у него имелась собственная сестра? Он давно чокнулся бы, это точно.

Парня в ларьке уже не было. Его сменила постоянная продавщица, к которой Матвей сразу кинулся с расспросами. К его великому разочарованию, она ничего не могла сообщить о синем российском внедорожнике и никаких бородатых мужиков не помнила.

Матвей выбрал самое большое мороженое, которое можно было купить на полтинник, и побрел назад, к своей мучительнице. Шел и с удовольствием представлял, как наденет ей этот рожок на голову, прямо между хохолками, вот только получит от нее нужную информацию. И пусть она потом вопит и зовет няню.

– Я такое не ем! – заявила Лея, когда он торжественно продемонстрировал ей свой трофей. Матвей остолбенел.

– Чего?

– Не ем!

– Почему?

– Оно коричневое.

– И что?!

– Я ем только белое.

– А сразу нельзя было сказать?! – не выдержав, заорал Матвей.

– Я говорила! – крикнула Лея, предусмотрительно отбежав от забора.

– Ничего ты не говорила. Ты хотела рожок. Вот тебе рожок.

– Я хотела белый рожок. Я коричневый не буду.

– Будешь! Я тебе его сейчас в рот затолкаю!

Матвей бросил рожок в траву, зацепился руками за перекладины и повис на заборе.

– Ма-ма! – взвизгнула Лея и рванула на крыльцо. – Помогите!

Матвей спрыгнул на землю. Конечно, он не собирался лезть в чужой двор, но надо же было припугнуть эту противную девчонку.

– Ничего не скажу! – крикнула Лея, приоткрыв входную дверь. – Дурак!

– Да ты и не знаешь ничего, – свирепо отозвался Матвей. – Забери свое мороженое. Макака ненормальная.

– Мне такое не надо. Можешь выбросить. А про синюю машину я знаю! Только тебе не скажу!

Лея показала ему язык и убежала в дом. Матвей поднял мороженое, разодрал прозрачную упаковку и вонзился зубами в холодную сладкую массу. Если эта капризуха за ним подсматривает, пусть видит, как он безжалостно расправляется с ее любимой вкусняшкой.

Около часа Матвей потратил на то, чтобы еще раз обойти поселок и попытаться хоть что-то выведать у редких прохожих. Он даже осмелился позвонить в несколько домов, сбивчиво объясняя по домофону, что он ищет человека. В одном из коттеджей его обругали и пообещали надрать уши, в другом равнодушно ответили, что не знают никого в поселке. А в трех остальных бросили трубку, даже не дослушав.

Последней каплей стал большой черный лабрадор, бесшумно появившийся возле очередного забора и уставившийся на Матвея пронзительным немигающим взглядом.

Матвей в ускоренном темпе покинул опасную улицу и в изнеможении опустился на высокий каменный бордюр недалеко от выезда из поселка. После сладкого мороженого неимоверно хотелось пить, но ни колонок, ни питьевых фонтанчиков в Озерках не было. Болела спина, болели ноги, а левая пятка горела огнем, как будто с нее содрали кожу.

Матвей развязал шнурки на левой кроссовке и, морщась от боли, стащил носок. Так и есть – мозоль, уже прорвалась. Мокрая розовая ранка саднила. Матвей осторожно промокнул ее чистым местом вывернутого носка. Прохладный воздух немного остудил воспаленную пятку, стало полегче. Матвей недоумевал, как можно было натереть ногу. Ведь кроссовки мягкие и удобные, он их носит два месяца. А тут, стоило немного походить… Хотя почему «немного»? Да последние сутки он только и делает, что ходит и бегает!

Матвей снял вторую кроссовку и с наслаждением вытянул ноги на дорогу. А что? Все равно никого нет. Странные люди живут в этом поселке: понастроили себе огромные дома, попрятались за высокими заборами от всего мира. И дела нет ни до кого. Лишь бы к ним не лезли.

Как в таких условиях можно кого-то отыскать? Полдня потрачено на погоню за тенью. Да и дяди Егора, скорее всего, здесь просто нет. А что, если его вообще нет? И никогда не было – ни его, ни гопников, ни параллельных реальностей? Может быть, это сон? Может, Матвей просто заснул у себя в комнате перед родным монитором? И видит долгий, подробный, изматывающий ночной кошмар?