Обойдя поселок во второй раз, Матвей приуныл. Бесполезная затея. Машина может быть где угодно: на заднем дворе, в гараже, – и с улицы ее не увидишь. Дядя Егор мог на ней куда-то уехать. Если только он здесь живет. Мало ли что? Может быть, он просто заезжал сюда по делу. Или даже вообще не заезжал.

– Эй, ты! – услышал Матвей звонкий детский голосок. Остановился возле очередного забора. По ухоженному газону к нему шла маленькая фигурка, замотанная в широкий балахон. Белые полы волочились по траве, неестественно зеленой посреди золотой осени. Когда фигурка приблизилась, стало понятно, что это девочка лет шести-семи. На ее голове красовались несколько хохолков, перетянутых разноцветными резинками.

– Ты чего здесь вынюхиваешь? – воинственно поинтересовалась малышка. У нее не хватало двух передних зубов, и она слегка шепелявила. – Ты похититель детей?

– Чего? – оторопел Матвей. – Какой еще похититель?

– Я тебя давно заметила! Ты здесь ходишь и ходишь. Три раза прошел. Ты хочешь меня похитить и потребовать выкуп?

– Что ты плетешь? На кой ты мне сдалась? Я тебя и не видел вовсе.

– А чего ходишь взад-вперед?

– Машину ищу.

– Какую машину?

– Внедорожник. «УАЗ Патриот». Синий. Видела такой у кого-нибудь?

Девочка растерянно захлопала глазами.

– Ну, то есть… темно-синяя большая машина, – поправился Матвей, подумав, что вряд ли ребенок знает марки автомобилей. – В номере много ноликов. А за рулем – бородатый мужик.

Лицо девочки прояснилось. Она взмахнула крыльями балахона и закружилась по газону, время от времени подпрыгивая и приседая. Хохолки на голове подскакивали в такт ее движениям.

– Видела или нет? – потерял терпение Матвей, наблюдающий за ее выкрутасами.

– А зачем тебе эта машина? – крикнула девочка уже от крыльца дома. – Ты хочешь подложить взрывчатку?

– Слышь, мелкая, ты боевиков насмотрелась, что ли? Эй! Чего замолчала?

– Мне вообще нельзя с незнакомыми разговаривать. Это опасно.

– Ты же со мной первая заговорила.

– А теперь первая замолчала.

Матвей почесал затылок. У него не было опыта общения с маленькими детьми, и он не представлял, как с ними правильно разговаривать. О чем с ними вообще говорят?

– Ты зачем занавески на себя нацепила? – спросил он, пытаясь найти интересную ей тему.

– Это не занавески, – оскорбилась девочка. – Это бальное платье. Я волшебная фея. А вон мой волшебный замок.

Она показала на небольшой розовый шатер в глубине двора.

– Какая фея? Добрая? – коварно поинтересовался Матвей. Если ответит, что добрая, он потребует информацию о внедорожнике. Ведь добрые феи должны помогать людям.

– Кому как, – отрезала девочка.

– Как тебя зовут?

– А тебя?

– Я первый спросил.

– Вот и отвечай тоже первый.

Матвею захотелось дать девочке по лбу. Но ссориться с ней пока не входило в его планы.

– Матвей.

– А я Лея.

– Врешь. Таких имен не бывает.

– Бывает!

– Нет!

– Это твоего имени нет. А мое есть. Мне лучше знать, как меня зовут!

– Ладно, ладно, – согласился Матвей. Хоть фея, хоть Лея, ему-то что? Пусть называется как хочет, лишь бы указала нужный дом. – Ну ты же видела здесь эту машину, а?

– Может, и видела, – туманно проговорила девочка. – И что?

– Я ищу человека, который ее водит. Покажи, где он живет. Очень надо.

– А ты мне что за это?

Матвей растерялся.

– А что тебе надо?

– Ну… – Лея состроила гримасу, – ну, например… Принеси мне мороженое. Большой рожок.

– И где я его возьму?

– Там, в ларьке, возле дороги. Там полно всего продается.

– Ничего себе! Это же далеко. Да у меня и денег нет.

Лея в развевающемся балахоне понеслась к розовому шатру, покопалась там пару минут и вернулась к забору, держа в руке сотенную купюру.

– Вот, возьми. И беги быстрей, чтоб я успела мороженое съесть, пока няня спит. Если увидит, мне попадет. Мне вообще его не дают. У меня хронический… этот, как его… Забыла. Горло всегда красное, в общем.

– А ты точно скажешь? – недоверчиво спросил Матвей. Как-то не очень хотелось бежать на другой конец поселка впустую.

– Вот если рожок не принесешь, точно не скажу, – заявила Лея.

Матвей больше не колебался. Взял сотню и пошел в ларек. Бывают ситуации, когда все средства хороши. Сейчас именно такой случай. Он что угодно сделает, чтобы получить информацию о дяде Егоре. Ничего, не переломится. Купит этой вредной мелюзге мороженое, пусть она облопается и заболеет. Сама виновата. Надо родителей слушаться. И людям помогать бескорыстно.

– Что ты мне суешь? – хмыкнул парень в ларьке, когда Матвей протянул ему деньги. – Можешь этот фантик приклеить себе на лоб.

Матвей внимательно взглянул на сотню в руке и обомлел. «Билет банка приколов». Действительно, фантик. Как же он не увидел сразу? Да он и не рассматривал эту сотню, сунул в карман и все.

– Вот шмакодявка! – в сердцах воскликнул он.

– Сестра подшутила, что ли? – спросил парень, убирая мороженое обратно в холодильник. – Как я понимаю, других денег нет?

Матвей покачал головой.

– Я ее прибью. Я через три улицы сюда топал.

– Бывает. Моя сестра тоже не подарок.

– Послушайте, а вы здесь всех жителей знаете?

– Вообще никого не знаю. Я только товар вожу. А продает женщина. Она отлучилась ненадолго.

– Понятно, – разочарованно вздохнул Матвей. – А скоро она придет?

– Надеюсь, – развел руками парень. – Сам ее жду.

Матвей припустил обратно, кипя от негодования. Минут через десять показался знакомый коттедж. Светлая голова с хохолками торчала между толстыми прутьями забора.

– Ну?! – нетерпеливо закричала Лея, издали заметив Матвея. – Принес? Давай скорее!

– На! – Матвей положил ей в протянутую руку шишку, которую подобрал по дороге.

– Что это? – изумилась Лея.

– Мороженое. Ешь быстрей, пока няня не проснулась, – мстительно сказал Матвей.

– Ты чего?! – заверещала девчонка, подкидывая шишку вверх. – Ты издеваешься? Я тебе велела купить взаправдашнее мороженое, а не понарошковое!

– Какие деньги, такое и мороженое. Что ты мне подсунула? Между прочим, это фальшивые сто рублей, и за них можно в тюрьму угодить.