Выше говорилось о том, что еще одной причиной замедления интеллектуального прогресса мог стать рост численности и населения в условиях многовековой изоляции от мировой цивилизации. В условиях гетерогенной нации приходилось рассчитывать только на свои силы и генофонд.

«Как железо затачивает железо, так и ум человека оттачивает общество», – говорится в пословице. Сосредоточившись на своей внутренней жизни, китайцы выработали безразличное или снисходительное отношение к внешним воздействиям, выше всего ценя внутренний порядок, спокойствие и стабильность, подсознательно сопротивляясь крутым переменам. Данная особенность общественного и государственного устройства, отмеченная большинством ученых, не имеет ничего общего со стагнацией.

Появление мифов свидетельствует об определенном уровне развития человеческого сознания. Но главный стимул интенсификации мифотворчества – понимание необходимости познать окружающий мир. Не находя других путей, люди апеллируют к собственной фантазии, но и воображение нуждается в опоре, которой становятся наблюдение и опыт.

Считается, что мифы рождаются у народов, находящихся на начальной ступени своего развития. Почему так происходит? В период расцвета нации именно созидающее воображение делает ее могущественнее и сильнее. Но тогда в философских сочинениях мы встречаемся с описаниями мифов, их критикой, но не рождением.

Итак, для возникновения мифов необходимы три условия. Прежде всего, особое мышление. Как говорилось выше, мифы, по существу, объясняют явления окружающего мира ненаучным путем. Если воображение разыграется чрезмерно, то возникнет сомнение в достоверности рассказанного, да и сам рассказчик может в этом усомниться. Проще говоря, миф бытует ровно до тех пор, пока человек верит в его истинность.

Как, собственно, и религия, которая существует, только пока жива поддерживающая ее вера. Именно она сплачивает своих приверженцев, давая им внутреннюю опору и импульс следовать за наставником. Вера не может быть навязана, поскольку основана на чувстве.

Следующим условием развития мифотворчества должен быть стимул. Миром правят не идеи, а чувства. В тех мифах, где отсутствуют эмоции, мы встречаемся с жалкой имитацией или пересказом мифов других народов (что не следует путать с так называемыми «общими местами» как особенностями этого жанра).

Отметим также роль вымысла, контаминации или «общего мирового фонда мифов». Нередок, например, сюжет о мировом древе, который схож у многих народов, но конкретные особенности, детали превращают его в достояние народа, которое хранят и передают из поколения в поколение как главное сокровище. Мифы наполняются художественными, философскими и религиозными национальными чертами, приобретая особую значимость и очарование для каждого из членов общества.

Между тем интерес к мифам наблюдается всегда, когда народ ищет внутреннюю опору для объединения перед лицом внешнего врага или находится на грани уничтожения. В этом случае мифы отражают стремления, надежды и чаяния людей. Пережитое со временем приводит к созданию необычайных поэтических творений. Скажем, основой для мифа о Данаидах стала жестокая и длительная борьба греков с египетскими фараонами. Именно эти обстоятельства и стимулировали воображение греков.

Сказанное объясняет, почему огромное количество известнейших мифов было экранизировано именно в то время, когда на земле шли войны. Чувство сопричастности общенациональным событиям сплачивало и тех, кто участвовал в битвах, и тех, кто оставался дома.

Содержанием мифов в большинстве случаев становились эпохальные события, а не реалии обычной мирной жизни. Исключительность изображаемого является важнейшей типологической особенностью мифов. Поскольку большинство мифов возникло в глубокой древности, их герои могут значительно отличаться от современных представителей своего народа. Вместе с тем в мифологических сюжетах и образах всегда угадываются реальные человеческие чувства и стремления.

Сохранение мифа в народной памяти объясняется сильными страстями и переживаниями героев. Сопричастность к ушедшим титанам – основная причина их бытования в устной традиции и передачи последующим поколениям. Только эти особенности могли привести к расширению содержания мифов и их совершенствованию. В конце концов они обретут свои характерные отличительные особенности, чем и привлекут всеобщее внимание, несмотря на то что в них отразятся сугубо национальные миросозерцания.

Итак, отметим, что по мере развития человечества множится число мифов и легенд, меняется традиция повествования, оно четче организуется, иногда дополняется музыкальным сопровождением. Мифы становятся более конкретными и психологичными, одновременно отмечается и некоторая философичность. Так зарождается фольклор, в котором всегда отражается сознание нации.

В свете сказанного трудно ожидать, чтобы китайские мифы достигли совершенства, приближающего их к тем образцам, вошедшим в мировую сокровищницу.

Они были адекватны тому уровню, которого достигло общество, такими и следует воспринимать китайские мифы.

В китайской культуре отсутствуют повествования типа европейских саг, считающихся мировыми шедеврами. «Тот, кто надеется найти европейские сюжеты в Тибете, будет разочарован», – писал один известный синолог. Вместе с тем нельзя согласиться с утверждением, что «китайский народ не склонен к мифотворчеству».

Действительно, китайские мифы и легенды не отличаются яркостью воображения. Их сюжеты во многом основываются на священных текстах и поэтому схожи. В отличие от древнегреческой и египетской китайская мифология не получила отражения в изысканных скульптурах или огромных храмах.

Надеемся, что данная книга поможет рассеять все предубеждения и заблуждения относительно характера национальных мифов.

Мы уже говорили о том, что в истории Китая были периоды обостренного интереса к мифологии. Прежде всего назовем период свержения династии Инь и установления великого дома Чжоу в 1122 году до н. э. Другой период связан с войной трех царств, произошедшей в III веке н. э., – время героики, воспетое в сотнях прозаических и стихотворных произведений. Главным памятником этой эпохи является роман Ло Гуанчжуна «Троецарствие». Вспомним также время утверждения буддизма, открывшего новый простой, рациональный, гармоничный мир, соответствующий миролюбивому сельскохозяйственному народу Китая.

Если бы не было этих стимулов, то китайская культура не породила бы такого множества богов и героев, а соответственно не возникло бы и огромного количества мифов, которые их прославляют.

При совершении того или иного поступка человеку свойственно вдохновляться примерами своих реальных или вымышленных предков. Конечно, сюжет обычно появляется гораздо позже, чем описываемые в них события, и не все они одинаково совершенны в художественном отношении, но очевидно постоянное стремление найти соответствующий стимул в жизни, в истории.