людей, ухаживающих за мужем или женой с болезнью Альцгеймера, и у контрольной группы людей того же возраста и с аналогичным состоянием здоровья. NK-клетки находятся на передовой в борьбе с инфекциями и раком, они обладают способностью атаковать вторгшиеся микроорганизмы и убивать клетки со злокачественными изменениями. Функционирование NK-клеток у людей из первой группы было значительно ослаблено — даже у тех, чьи близкие умерли три года назад. У людей, ухаживающих за больными и получающих меньше социальной поддержки, наблюдалось наибольшее угнетение иммунитета, — аналогичным образом у одиноких студентов в стрессовый период сессии иммунная система была наиболее ослабленной.

В другом исследовании с участием людей, ухаживающих за больными родственниками, оценивалась эффективность иммунизации против гриппа. В этом исследовании иммунитет к вирусу выработался у 80 процентов людей, не подверженных стрессу, в контрольной группе и лишь у 20 процентов тех, кто ухаживал за мужем или женой с болезнью Альцгеймера. Стресс от постоянного ухода ослаблял иммунную систему, из-за чего люди оставались уязвимыми к гриппу9. Исследования также выявили более медленное восстановление тканей в условиях стресса. У тех, кто ухаживал за больными с Альцгеймером, раны заживали в среднем на девять дней дольше, чем в контрольной группе.

Более высокий уровень стресса обусловливает больший выброс кортизола через ГГН-ось, а кортизол подавляет активность воспалительных клеток, участвующих в заживлении ран. Студентам-стоматологам специально наносили раны на твердом нёбе накануне экзаменов по иммунологии, а потом еще раз — во время каникул. У всех раны быстрее заживали во время летних каникул. В условиях стресса их лейкоциты выделяли меньше веществ, необходимых для заживления ран.

Часто наблюдаемая связь между стрессом, ослабленным иммунитетом и болезнью привела к возникновению концепции «болезней адаптации» — термин Ганса Селье. Считается, что реакция «бей или беги» была необходима в ту пору, когда первым людям нужно было противостоять хищникам и другим угрозам мира природы. В цивилизованном обществе, однако, реакция «бей или беги» возникает в ситуациях, в которых она избыточна и бесполезна, поскольку мы больше не сталкиваемся с теми же смертельными опасностями. Зачастую физиологические механизмы стресса запускаются в теле без необходимости, что ведет к болезни.

На эту проблему можно посмотреть и с другой стороны. Тревожная реакция «бей или беги» существует сегодня для того же, для чего ее изначально создала эволюция: чтобы помочь нам выжить. Проблема в том, что мы утратили связь с интуитивными ощущениями, которые должны служить нам системой оповещения. В теле запускается стрессовая реакция, но сознание не видит угрозы. Мы остаемся в физиологически стрессовых ситуациях, ощущая лишь смутный дискомфорт или не чувствуя ничего вообще. Как отметил Селье, наиболее типичные стрессоры в жизни большинства людей сегодня, по крайней мере в развитых странах, — это стрессоры эмоциональные. Как и не способные убежать лабораторные животные, люди находятся в ловушке своего образа жизни и эмоциональных паттернов, которые вредят их здоровью. Чем выше уровень экономического развития, тем, судя по всему, менее чувствительными становятся люди к своей эмоциональной жизни. Мы больше не чувствуем, что происходит в нашем теле, и поэтому не можем защитить себя. Физиология стресса подтачивает наши тела не потому, что она перестала быть нам полезной, но потому, что мы разучились распознавать ее сигналы.

Подобно стрессу, эмоция — это понятие, которое мы часто используем, не до конца понимая его значение. Как и стресс, эмоции также имеют несколько составляющих. Психолог Росс Бак различает три уровня эмоционального отклика, которые он называет «эмоция I», «эмоция II» и «эмоция III». Эта классификация основана на том, в какой степени мы осознаем ту или иную эмоцию.

Эмоция III — это субъективное переживание внутри человека. Это то, что мы чувствуем. Для переживания эмоции III характерно осознанное понимание эмоционального состояния: гнева, или радости, или страха — и сопровождающих его ощущений в теле.

Эмоция II описывает то, как другие видят наши эмоции, независимо от того, осознаем мы это или нет. О них сигнализирует язык тела — «невербальные сигналы, манеры, оттенки голоса, жесты, выражения лица, быстрые прикосновения и даже размеренность движений и паузы между словами. [Они] могут иметь психологические последствия — часто не осознаваемые участниками общения»10. Для людей вполне типично быть в полном неведении о транслируемых ими эмоциях, хотя окружающие при этом могут легко эти эмоции считывать. Проявление нами эмоции II больше всего влияет на других людей, независимо от наших намерений.

Родителям сложнее всего переносить проявление ребенком эмоции II, если выражаемые чувства вызывают у них слишком сильную тревогу. Как отмечает доктор Бак, если родители наказывают ребенка за проявление эмоции или запрещают ее, в будущем такой ребенок будет реагировать на похожие эмоции их подавлением. Закрываясь в себе, он будет пытаться избежать чувства стыда и отверженности. В таких условиях, пишет Бак, «эмоциональная компетентность пострадает… Человек впоследствии не будет знать, как эффективно справляться со своими чувствами и желаниями, результатом чего станет своего рода беспомощность»11.

В научной литературе о стрессе дается масса подтверждений тому, что беспомощность, настоящая или кажущаяся, — это мощный триггер для биологической стрессовой реакции. «Выученная» беспомощность — это психологическое состояние, при котором субъект не уходит от стрессовой ситуации, даже когда у него есть для этого физическая возможность. Люди часто оказываются в ситуациях «выученной» беспомощности: например, застревая в неблагополучных или даже жестоких отношениях, оставаясь на стрессовой работе или поддерживая образ жизни, не дающий им подлинной свободы.

К эмоции I относятся те физиологические реакции, которые возникают в ответ на эмоциональные стимулы. Этими реакциями являются импульсы нервной системы, выброс гормонов и изменения в иммунной системе, которые в сумме дают реакцию «бей или беги» в ответ на угрозу. Подобные реакции не контролируются сознанием, и их нельзя непосредственно наблюдать со стороны. Они просто происходят. Они могут возникнуть, даже когда субъект не осознаёт или не выражает эмоцию. В ситуации угрозы эти стрессовые реакции способствуют адаптации, однако они же наносят вред, когда запускаются у человека хронически, а он не способен ничего сделать, чтобы побороть воспринимаемую угрозу или избежать ее.

Саморегуляция, пишет Росс Бак, «отчасти зависит от наличия эмоциональной компетентности, которую можно определить как умение справляться с собственными чувствами и желаниями адекватным и удовлетворяющим образом»12. Эмоциональная компетентность подразумевает способности, которых часто недостает нашему обществу, где «невозмутимость» — отсутствие эмоций — считается похвальной, где дети часто слышат в свой адрес фразы вроде «не будь таким эмоциональным» и «не будь таким чувствительным» и где рациональность чаще всего противопоставляют и предпочитают эмоциональности. Идеализированный символ рациональности в нашей культуре — это мистер Спок, эмоционально ущербный