Мдэ-э-э…

Менты, кажется, вообще склонялись к версии, что малолетки перепились до зелёных чертей и передрались друг с другом.

История вызвала бурное обсуждение, но над версией про карликов все откровенно смеялись. Откуда им в Иркутске взяться? Да и видели вы их, тех карликов? Чтобы карлики да ещё драчуны — про такое у нас вообще никто не слыхал.

— Да ну, насочиняли с три короба, лишь бы их не ругали! — решительно высказалась тётя Валя. — Я лично думаю, мальчишки эти пристали к проходящему мужику. Они же признались, что бутылочку выпили? Ну во-о-от. Признались, что одну, а, может — и две. По пьяни, как моча в голову ударила, драться полезли. А тот хворостину подобрал да отхлестал их. И за дело! Будут знать…

Принципиальных возражений против этой позиции ни у кого не нашлось, и она была принята нашими как рабочая версия. К ней же вскорости массово склонялся уже весь микрорайон. А поскольку через лес ходили практически все, на месте объекта агрессии пьяных подростков тоже никто не хотел оказаться, и «бедные дети» ни у кого сочувствия не вызывали. Да и детьми их никто не называл, всё больше малолетними хулиганами и шпаной.

Ну и ладно.

Не знаю, какой общественный резонанс вызвала статья про кулаков. Газеты я старалась не читать, как загляну — расстройство сплошное. И вообще, я вам информацию дала — думайте, выжить нам как обществу или радостно проглатывать западную пропаганду (конечно же, совершенно искреннюю и бескорыстную, да-да!) и в итоге развалиться.

Мы с Вовкой добили Морозовых, немного уплотнив и кое-где чуть-чуть перекроив, я всё это распечатала и… и мы немного посомневались: куда бы заслать нашу рукопись? В итоге остановились на «Пионерской правде». Во-первых, в газете всё как-то оперативнее происходит, чем в журнале, был шанс, что если уж возьмут, то напечатают сравнительно быстро. Выходила «Пионерка» два раза в неделю, на последней странице часто публиковали новые книги — по частям, конечно же. Качество, понятное дело, было газетное, зато (и это во-вторых) охват у неё был под десять миллионов! Говорят, ни одна газета в СССР больше таким тиражом не издавалась. А это было как раз то, что нужно: слово в массы.

Мы упаковали рукопись, заслали и на время об этом забыли. Если всё время ждать и терзаться сомнениями — никаких нервов не хватит. Если к середине сентября ничего не произойдёт — тогда будем думать о других вариантах.

Тем временем, второго августа нам привезли и установили окна, но на этом наша удача внезапно притормозила. Начались дожди — через день да через два. Только подсохнет — и снова. Мама страшно расстраивалась, потому как всё готово было к покрытию крыши шифером — и вот тебе пожалуйста!

Только с восьмого числа установилась хорошая погода. Женя уже вышел на работу, и теперь успевал приезжать только в выходные между сменами. Иногда ему помогал брат, иногда и мама, а уж в субботу-воскресенье — весь присутствующий колхоз. Это всё было здорово, но…

— Не закончат они дом до холодов, — сказал Вовка.

— Не закончат, — согласилась я, — как бы ни старались. Да я подозреваю, что у них и денег на всё это нет.

По существу, за это лето и так успели очень много: большой сруб, крыша, окна… Но оставалось совершенно очевидным, что за пару месяцев, работая такими урывками, никаких существенных улучшений Женя сделать просто не успеет. А жить без утеплённых полов и потолка… Не говоря уже о том, что пока их в принципе не было — ни полов, ни потолка, даже черновых — одни балки. А ведь мы уже систему водоподачи из расчёта на жильё установили. Перемёрзнет оно всё — и привет ромашке!

— Что ж. Думаю, настала пора предпринимать решительные действия, — сказала я.

— Быстро и дорого? — усмехнулся Вовка.

— А что, солить эти деньги, что ли?

— Так-то но, дровокол…[16]

И мы предприняли. Переговорили со строителями и временно перебросили бригаду с достройки второго блока свинарника на дом. Закупили стройматериалы — все эти доски, керамзиты, гвозди и прочее. Своих я предупредила, чтоб не случился «сюрприз» в худших его проявлениях — когда, например, я закажу половые доски, и они тоже закажут, да ещё и вторую бригаду с предоплатой наймут. Не уважаю я склонность к сюрпризам. Ну их в пень, в са́мом деле.

Когда вместо полутора работников (а женщину за полноценного строителя я посчитать никак не могу) внезапно выходит шестеро, то и работа, соответственно, идёт в четыре раза быстрее. Или в шесть, с учётом того, что строителям не надо бегать кормить ребёнка, менять подгузники и варить обед. Дело продвигалось бодро и глаз радовало.

Посередине августа внезапно резко стронулись с места дела литературные и около того. Пришли авторские экземпляры раскраски про спорт (про которые я, если честно, вообще забыла), номер журнала «Смена» со статьёй про кулаков (в сопровождении дедовского письма, о котором я потом расскажу чуть подробнее), договор о публикации от «Пионерской правды» и ещё один, на который я уже и не надеялась — от «Детской литературы»! Они брали «Железное сердце»! Тиражом сто тысяч экземпляров! Впрочем, последнему удивляться не стоило, «Детская литература» меньшими тиражами никогда и не печаталась, для неё это был стартовый нижний порог. У меня сложилось подозрение, что кто-то приставил хрен к носу, отметил публикацию в «Смене», потом публикацию в «Правде» (которая состоялась купюрами по схеме «Наша юная читательница прислала нам статью и мы проверили факты, обратившись в архивы» — но с упоминанием имени первоисточника) — потом, может быть при разборе завалов фамилия знакомая мелькнула… Но проверить эту теорию я никак не могла, и забила на её обдумывание. Берут в печать — супер!

Теперь про письмо от деда. Дед Али чуть ли не извинялся, что издания не очень хотят повторять друг друга, но моя статья вызвала большой интерес в разных кругах, даже на каком-то офицерском собрании её зачитывали, и он, в конечном счёте, передал её в союз литераторов, для ознакомления. Ну, что ж, не самая плохая судьба для статьи. А