Ты потрясающе выглядишь, — наконец сказал он.

Спасибо. — Карен слегка зарумянилась. — А я ждала тебя только завтра.

А я совсем не ждал, что ты устроишь себе выходной, и зашел в офис. Но там мне сказали, что ты не появишься до понедельника. Неужто и впрямь была на пляже?

Ну да, — неохотно созналась Карен.

Что за чудеса!

Заходи, выпьешь чаю, и я все тебе расскажу. Но Майлз уже завладел ее рукой.

Прежде всего, мне нужен отнюдь не чай. Но ты права — нам действительно лучше войти в дом.

В квартире царила восхитительная прохлада. Майлз бросил пиджак на кресло, снял со спутницы шляпу, отшвырнул ее прочь и заключил любимую в объятия.

Какая ты теплая, точно согретый солнцем персик, и при этом с солоноватым привкусом, — поддразнил Майлз, целуя ее в щеку. — Что бы ни вызвало такую перемену, я только рад. Ты знаешь, как долго я мечтал об этом мгновении? Двадцать три дня, четыре часа и шесть минут.

Карен с трудом сдержала смех.

Держу пари, ты эти цифры взял с потолка!

Только часы и минуты, — изобразил оскорбленное достоинство Майлз. — А минуты, между прочим, бегут себе да бегут, и владеть собою все труднее, — многозначительно добавил он, накрывая ладонью ее грудь. — Ты мне позволишь?

Карен напряглась и закусила губу. Почувствовав неладное, Майлз сощурился, затем неспешно разомкнул объятия.

Итак, все и впрямь изменилось, — проговорил он. — Ну, выкладывай все как есть. У тебя появился новый воздыхатель? Кто-то похитил твое сердце, пока меня не было?

Нет! — возмущенно отозвалась она, при этом глаза ее негодующе вспыхнули. — За кого ты меня принимаешь?

— Ты стала другой, — заметил Майлз. — Я всегда тобой восхищался, но сейчас ты словно распустившаяся под солнцем роза. Ты не работаешь по субботам, ты нежишься на пляже… С тобой что-то происходит, Карен! Пришла настоящая любовь, да? Случилось нечто и впрямь серьезное? Мне-то никогда не удавалось вызвать подобную перемену в тебе!

Карен на мгновение замерла. А потом будто прыгнула с обрыва в ледяную воду:

— А вот теперь удалось. Я… я беременна.

Встретив потрясенный взгляд Майлза, она закрыла глаза и попыталась отвернуться к стене.

Нет! — Майлз удержал ее за плечо. — Карен… давно?

Вот уже три месяца, — прошептала она.

Ну и как тут прикажешь не удивляться? Ты скрывала эту новость целых три месяца… Почему? — На мгновение сильные пальцы до боли впились в ее плечо.

Я… я сама узнала только месяц назад, — пролепетала Карен.

Но, черт возьми, почему так поздно?

Если помнишь, я принимала таблетки, — нервно сглотнула она.

Я помню, что мы обсуждали с тобой эту проблему. И ты сказала, что берешь ответственность на себя, — сурово проговорил он.

Карен решительно вздернула подбородок

Я понимаю, что для тебя это крайне неприятный сюрприз…

Я этого не говорил.

В словах необходимости нет… Но, пожалуйста, не перебивай!

Майлз сардонически изогнул бровь и снял руку с ее плеча. Карен вздохнула поглубже… и при помощи медицинских терминов объяснила, как все случилось.

Знаю, это моя вина, — подвела она итог. Меня предупреждали, но я понадеялась на чудодейственное средство… — Карен беспомощно развела руками.

Ты вкалывала за десятерых и, как всегда, не нашла времени остановиться и подумать, сухо прокомментировал Майлз.

Послушай, я целиком и полностью принимаю на себя ответственность. Тебе не о чем тревожиться!

Ты забываешь об одной маленькой детали, — мрачно сощурился Майлз. — Это ведь и мой ребенок тоже.

— Я…

Ну да, теперь все встало на свои места! — возбужденно перебил он ее. — Неудивительно, что ты вдруг от меня отдалилась. Но почему, ради всего святого, ты не рассказала мне сразу? Еще до моего отъезда?

Я хотела хорошенько все обдумать. Меня эта новость просто оглушила. И я знала, что теперь между нами все изменится.

Тут ты права! — подтвердил Майлз, и впервые с начала разговора глаза его весело сверкнули. — Мы поженимся, и чем скорее, тем лучше. Этот изобретательный малыш просто-таки припер нас к стенке.

Карен закрыла лицо руками и без сил рухнула в стоявшее рядом кресло.

Мы не можем вот так сразу взять да и пожениться! Ты сам говорил не далее чем три недели назад, что есть много причин сохранять статус-кво.

Карен! — Майлз уселся напротив нее: теперь в нем ощущалось нечто властное и непреклонное. — Тебе не кажется, что несправедливо ставить мне в вину слова, которые я произнес, даже не догадываясь о твоей тайне?

Но прописные истины не меняются! — Карен нервно сплетала и расплетала пальцы. — Ни ты, ни я даже не задумывались о браке и детях.

Ты — да. Ведь для тебя всего важнее карьера, — безжалостно уточнил Майлз.

А как насчет тебя? — не осталась она в долгу.

Ну, когда ситуация настолько тупиковая… Да, Карен, о браке я и впрямь не помышлял, — невозмутимо отозвался он. — Но, как ни банально это звучит, обстоятельства и впрямь меняют дело. И, что бы ты там обо мне ни думала, я не из тех, кто отвернется от собственного ребенка.

Карен слегка зарделась.

Но расскажи хотя бы, что ты почувствовала, узнав о беременности? — не отставал Майлз. — Шок? Ужас? Дескать, жизнь безнадежно испорчена?

Вот, значит, какова я в глазах Майлза! — расстроилась она.

— Нет, я с каждым днем все больше и больше радуюсь. — Карен положила ладонь на живот. — Этот малыш уже вертит мною, как хочет.

Майлз молча разглядывал собеседницу. Нет, эти глаза не лгали: взгляд их и в самом деле смягчился, и во всем облике Карен ощущалось нечто новое — трогательная женственность.

А о причине ты не задумывалась? — осведомился будущий отец.

Похоже, извечный женский инстинкт дает о себе знать.

А может, дело в том, что это наш ребенок? Твой и мой?

Да, Майлз, — прошептала она. — И все же…

Тогда у нас есть все основания обеспечить малышу и папу, и маму. Разве не так?

Непредвиденная беременность нё всегда основание для брака, зачастую наоборот, — удрученно вздохнула Карен. — Люди, абсолютно несовместимые, ради ребенка пытаются переломить себя…

Уж в одном-то отношении мы превосходно подходим, друг другу, — многозначительно протянул Майлз, окидывая ее насмешливым взглядом.

Карен не сомневалась: он имел в виду постель, и ничто иное. Она стиснула зубы, призывая на помощь все свое самообладание: ну как устоять перед этой ленивой грацией! Это ощущение спокойной, неодолимой силы, эти растрепавшиеся волосы, эти руки… особенно руки, и воспоминания об их ласках…