Прости меня, мамочка, я многого не понимала, — тихо проговорила Карен.

Знаю, — улыбнулась Фелис. — Брак — странная штука: что хорошо для одной пары, для другой никуда не годится. Но я поняла одно: любовь нужно беречь. Надо принимать как хорошее, так и плохое, радоваться хорошему и благодарить небо за то, что плохое не обернулось худшим. Например, твой отец ни разу в жизни не взглянул на другую женщину… и без меня он точно пропал бы, так же как и я без него.

Карен задумалась: а ведь мать говорила об ответственности и реальном положении вещей! Это не книжная, романтическая страсть, от которой можно отречься, если совсем скверно придется. Не обеты, данные, шутя и с той же легкостью нарушенные… Тряхнув головой, она встала и направилась к плите: кофе бурлил вовсю, норовя перелиться через край.

Милая, ты беременна? — тихо спросила мать.

Карен едва не выронила кофеварку.

Как ты… как ты догадалась? — пролепетала она, испуганно оглядывая свой мешковатый спортивный костюм.

Родная моя, мне ли не знать? Ведь ты моя дочка. А поскольку ты сама об этом не заговорила, боюсь, у тебя проблемы.

В прихожей зазвонил телефон, и мать поспешила к аппарату. Но почти тут же вернулась.

Звонит некто Майлз Диксон, спрашивает тебя. Подойдешь?

Карен нервно кивнула в ответ.

Майлз, — умоляюще закричала она в трубку, — прости, но у отца сердечный приступ!

И ты не сочла нужным мне сообщить? — мрачно откликнулся собеседник. — Надеюсь, ему уже лучше… Но ты сознаешь, что мы тут все с ума посходили, гадая, не попала ли ты в аварию? Твой телефон не отвечал…

Послушай, мне очень жаль, но папа едва не умер… Теперь он уже пошел на поправку.

О, черт… — раздалось на том конце провода. — Я чувствую себя последним мерзавцем. А с тобой все в порядке?

Да, все хорошо… Кстати, как ты меня нашел?

Это было единственное место, которое нам с Эмми пришло в голову. По счастью, в телефонной книге не так уж много Торпов.

Карен закусила губку.

Что ты молчишь?

Я решила пожить пару недель с мамой. По крайней мере, до тех пор, пока отца не выпишут. Я… я уверена, что Эмми с работой справится. Теперь, когда кризис миновал, я стану поддерживать с ней связь.

Последовала томительная пауза.

А как же я? — наконец произнес Майлз. — Можно, я приеду?

Не нужно. Папа еще ничего не знает ни про нас, ни про ребенка… и сейчас не самое удачное время для подобных откровений.

Карен… — Голос собеседника снова посуровел. — Причина только в этом?

Она тяжко вздохнула.

Нет, наверное, мне просто нужна передышка.

Чтобы придумать, как повернее от меня улизнуть? — угрожающе предположил Майлз.

Карен досадливо поморщилась.

Это не в моем стиле.

Фраза, достойная Карен Торп, бакалавра юридических наук. Однако я никак не могу избавиться от ощущения, что побег ты обдумываешь. Вот что — давай заключим соглашение. Я не стану усложнять тебе жизнь, пока твой отец не поправится, если ты пообещаешь вернуться через две недели.

От негодования Карен не нашла, что ответить.

. — В противном случае я сам за тобой приду, — пригрозил Майлз. — И еще одно условие: ты будешь мне звонить.

Не глупи! — возмутилась она.

Выбирай одно из двух. Третьего не дано!

Я тебе не заключенный, а ты мне не тюремщик!

Кто говорит о тюрьме? Ты мать моего ребенка.

И в данный момент мать твоего ребенка готова растерзать тебя живьем!

С извинениями я подожду до личной встречи, — тихо рассмеялся Майлз. — И будь, пожалуйста, поосторожнее. — С этими словами он повесил трубку.

— Ну что, — мягко проговорила Фелис Торп, беря руки дочери в свои, — может, все-таки расскажешь про этого Майлза Диксона? Сдается мне, он и есть отец моего первого внука!

В течение последующих двух недель ничто не нарушало размеренного хода жизни в особняке Торпов. Фелис Торп, посоветовав, дочери согласиться на брак с Майлзом, больше к этой теме не возвращалась, зато не раз и не два заверила Карен в том, что при любых обстоятельствах поддержит ее и ребенка. А затем мать с дочерью прошлись по магазинам и закупили «приданое» для малыша: пеленки, подгузники — словом, все необходимое.

Каждый день Карен звонила Майлзу, а на исходе второй недели выторговала для себя еще несколько дней. Ей хотелось побыть с отцом, которого наконец-то выписали. Это событие было отпраздновано с подобающей торжественностью.

И по настоянию матери на третий день после возвращения Уильяма Торпа из больницы ему сообщили потрясающую новость.

Реакция отца до глубины души растрогала Карен. На глазах у старика выступили слезы, и первое, о чем он спросил, было: а нельзя ли назвать ребенка в его честь, если, конечно, родится мальчик? К незамужнему статусу дочери мистер Торп отнесся философски — Карен так и не заметила предостерегающего взгляда матери в сторону «домашнего тирана».

За все время пребывания в родительском доме молодая женщина так и не смогла решить одной-единственной проблемы: что делать и как вести себя по возвращении.

Обнимая дочь на прощание, Фелис озабоченно поглядела на ее живот.

— Знаю, знаю! — рассмеялась Карен. — Я толстею на глазах!

— Карен… — начала мать и неожиданно замялась. — Думаю, тебе стоит сообщить доктору одну вещь… — И миссис Торп рассказала, что именно она имела в виду.

Не может того быть! — воскликнула Карен.

Боюсь, может. — Врач-акушер, проводивший УЗИ, кивнул головой. — Посмотрите сами: никаких сомнений нет!

Первым делом, приехав в Бак-Фоллз, еще не повидавшись с Майлзом и не побывав ни в офисе, ни дома, Карен явилась к доктору Кортни. А та тут же договорилась с акушером о приеме.

Несмотря на все заверения Айрин, что, дескать, ничего страшного не произошло, вернувшись, домой, Карен по-прежнему чувствовала себя несчастной и разбитой. Пять минут спустя, появился Майлз.

Я по тебе ужасно соскучился, моя красавица, — произнес он.

Я уже не красавица и никогда ею не буду, — раздраженно возразила она.

Еще как будешь, — заверил Майлз, окидывая ее восхищенным взглядом. — Как твой отец?

Поправляется, — рассеянно отозвалась Карен.

— Он знает, что у него скоро появится внук? — Майлз легко поцеловал ее "в щеку.

Да, знает. И на диво благодушно это воспринял… как и мама, впрочем.

Так что ж? — Майлз слегка нахмурился, приглядываясь к собеседнице. — В чем дело? Ты пытаешься мне что-то сказать?